|
|
"Искусство молитвы"
|
Кеннет Е. Хейгин
|
|
ГЛАВА 21. МОЛИТВА ОБ ИЗБАВЛЕНИИ
“Итак, молитесь за нас, братия, чтобы слово Господне распространялось и прославлялось, как и у вас, и чтобы нам избавиться от беспорядочных и лукавых людей, ибо не во всех вера. Но верен Господь, Который утвердит вас и сохранит от лукавого” (2Фес.3:1-3).
Этот стих гласит: “...МОЛИТЕСЬ за нас... чтобы нам быть избавленными...” Чтобы выполнить просьбу Павла, фессалоникийцы должны были молиться об избавлении и защите Павла.
Мне известны из первых рук (некоторые по собственному опыту, а другие со слов наших знакомых) многие случаи, когда благодаря молитве люди получали избавление.
Уилфорд Рейдт лично знал одну мать, которую Бог пробудил в два часа ночи, чтобы она помолилась за своего сына. По настойчивости Духа она поняла, что случилось что-то серьезное. Она не стала подавлять этот призыв, а уступила ему. Она горячо предалась молитве до тех пор, пока бремя не было снято. Позже она узнала, что в тот момент, когда Бог призвал ее к молитве, в военный корабль, на котором находился ее сын, попала молния. Судовые врачи сочли ее сына мертвым и положили его тело вместе с другими в мертвецкую. Некоторое время спустя он ожил, изумив этим всех. Он жив и теперь благодаря тому, что его мать молилась.
Я слышал, как старый пятидесятнический служитель и миссионер рассказывал историю, которая произошла во время его пребывания с женой в Африке. Родители его жены жили на ферме в Новой Англии. Ее отец ранее был неверующим алкоголиком, умиравшим от цирроза печени, когда его принесли на одно из собраний сестры Вудворт-Эттер, где он был чудесным образом исцелен, спасен и крестился Духом Святым. В то время когда происходило описываемое ниже событие, его дочь Бланш и ее муж были в Африке миссионерами. Однажды утром, до рассвета, фермер направился в хлев подоить коров. Было около пяти часов утра, на полпути между домом и хлевом он остановился, поставил на землю пустые ведра и вернулся в кухню. Его жена подняла голову от завтрака, который она готовила, и взглянула на него: — Что случилось? Ты бледен. Ты заболел? Он ответил: — Нет, я не болен. Она спросила: — В чем дело? Он сказал: — Я не знаю, что именно, но что-то случилось с Бланш. Ее жизнь в опасности. Давай помолимся. Он упал ниц на пол и начал стенать в духе и молиться языками. На часах — шесть часов. Он молится. Семь часов. Он молится. Восемь часов. Коровы мычали, куры кудахтали, свиньи визжали: их не накормили. А он все молился и молился, стеная и агонизируя. Девять часов. Десять. Одиннадцать. Отец Бланш, старик восьмидесяти двух лет, не поднимался с пола. Двенадцать часов дня. Час дня. Он молится. Два часа дня.
Девять часов стенаний, плача и молитв. Затем бремя было снято. Он засмеялся и запел на языках. — Что бы это ни было, — сказал он жене, молившейся вместе с ним, — мы своего добились.
Средства коммуникации тогда были не такие, как теперь. Спустя значительное время из Африки на пароходе пришло письмо. Я слышал рассказ миссионера о том, что он написал в этом письме родителям своей жены. — Я написал им, что Бланш заболела тропической лихорадкой, — сказал он. Человек, заболевший такой лихорадкой, не мог выжить. Он рассказал, что Бланш фактически была уже на том свете. На самом деле ее уже считали мертвой. Но вдруг она поднялась здоровой! Впоследствии родители Бланш и ее муж сравнили свои заметки. С учетом разницы во времени, Бланш выздоровела и встала точно в два часа, когда ее отец освободился от бремени. Отец Бланш сражался с этим молитвенным бременем девять часов. Вот это упорство! Он твердо решил не сдаваться, пока бремя не будет снято. Так вот — здесь есть нечто такое, что многие люди всегда упускали из виду. “Да поможет нам Бог увидеть это”.
Позвольте мне повторить снова, что мы делаем акцент на вере и на молитве веры, стремясь добиться, чтобы люди поверили Богу теперь же в исцелении для себя лично, но мы не хотим, чтобы создалось впечатление, будто это единственный вид молитвы.
Во время евангелизационных мероприятий и семинаров, например, мы всеми силами стремимся, чтобы люди прямо сейчас встали на позицию веры, дабы их неотложные нужды были удовлетворены. Мы работаем с людьми, которые пришли к нам ради удовлетворения своих личных нужд.
Законы, регулирующие действие молитвы веры, не управляют действием ходатайственной молитвы. Молитвой веры молятся в первую очередь о себе самом. Не часто можно молиться молитвой веры о ком-то еще, разве что о тех, кто по-настоящему во младенчестве как Христиане: в некоторых случаях вы можете временно нести их на своей вере.
Если бы старый фермер не знал кое-что о побеждающей молитве — молитве, упорствующей до победы, — если бы он слышал только о молитве веры, которая правильна и законна, может быть, он сказал бы своей жене: “Мы не знаем, что это такое. Но что бы это ни было, давай просто согласимся, что у Бланш будет все в порядке”. Это не сработало бы. Их дочь умерла бы. Молитва веры не всегда действует в любой ситуации. Она для этого не предназначена, если бы она была предназначена для этого, то была бы единственной молитвой, в которой мы вообще нуждаемся. Нам были бы не нужны все остальные виды молитвы, которыми Дух Божий через Слово призывает людей молиться. Я всегда могу молиться молитвой веры о себе. И я это делаю. Но за других я не всегда могу молиться молитвой веры. Иногда я могу это сделать, если смогу добиться, чтобы он согласился со мной. А если его нет рядом, как мне это сделать?
Через молитву были одержаны великие победы. Великие сражения были проиграны, потому что мы не уделяли время молитве.
В 1965 году я проповедовал во время шестинедельной серии собраний в Оклахоме. Затем я вернулся в свой дом возле Далласа, чтобы позаботиться о некоторых делах, прежде чем поехать в Канзас-Сити выступать на конференции организации “Полноевангельские бизнесмены”. Когда я добрался домой, то почувствовал бремя помолиться за кого-то. У меня появилось ощущение, что, кто-то выброшен из автомобиля. Но мне нужно было сделать столько дел за короткое время, что я сосредоточился на них: “Я должен сделать это и то, и еще вот это”, — и в результате то ощущение от меня ускользнуло. Я все же помолился молча. Но мне следовало уделить время, чтобы по-настоящему успокоиться и, оставшись наедине с Богом, выяснить: “Почему это ощущение пришло ко мне? Что же это такое?” Мне следовало уделить время, чтобы выйти за пределы естественной сферы в сферу духа.
Когда мы выезжали из Далласа в пятницу, шел дождь. У нас в машине были ремни безопасности, но я их никогда не надевал. На этот раз я закрепил ремень на своем сиденье. Жена спросила? В чем дело?— Она знала, что я никогда этого не делаю. Я ответил: — Не знаю, У меня было ощущение, что кого-то выбросило из машины, и я подумал, что, может быть, это мы. Мы помолились, как обычно, с просьбой о защите.
Ночь мы провели в Талсе у друзей. Когда мы выезжали оттуда утром в субботу, все еще шел дождь. И снова я закрепил ремни на своем сиденье, потому что не мог избавиться от этого ощущения. Мне следовало уделить время молитве об этом, но я так не поступил. В субботу вечером мы были в Канзас-Сити и присутствовали на банкете, где я как раз должен был выступать, когда ко мне подошли с сообщением, что меня вызывают к междугородному телефону. Звонил наш сын: моя племянница попала в дорожную катастрофу, и ее выбросило через ветровое стекло. Врачи сказали, что у нее нет никаких шансов выжить. Именно это Бог и пытался сообщить мне. Я рассказывал о случаях, когда я внял внутреннему голосу, — но были случаи, когда этого не произошло. Почему же я не нашел времени для молитвы? Я был слишком занят, чтобы принять на себя ответственность.
Какая великая ответственность! Нередко от нашей молитвы зависит чья-то жизнь.
Что произошло бы, если бы я не поторопился и уделил время молитве? Моя племянница избежала бы несчастного случая. А что произошло на самом деле? Женщина двадцати пяти лет погибла, оставив двух детей трех и пяти лет.
В 1939 году мы с женой согласились принять новую церковь и уехали оттуда, где жили прежде, но вернулись в эти места на некоторое время, чтобы навестить родителей моей жены. Мы пошли в гости вместе с ними к соседу-фермеру. Он уже некоторое время чувствовал себя нехорошо, но чем он болен, точно не было установлено. Знали лишь, что болен серьезно.
Женщины находились в доме, а этот фермер, мой тесть и я сидели на крыльце и разговаривали. Я остро ощущал бремя, настоящую боль, помолиться за фермера. Пока они с моим тестем беседовали, этот человек сказал нечто такое, что открыло мне возможность вмешаться и заговорить с ним о Господе. Но я не сделал этого. Я промолчал. Затем тема разговора изменилась, и я уже не смог вернуть упущенную возможность. Я ничего не сказал ему о его духовном состоянии. Мы провели еще день-два с семьей моей жены, затем вернулись домой. Через пару дней позвонила теща и сказала, что тот человек умер. Некоторое время я чувствовал сожаление, что не последовал водительству Господа. Затем я перестал думать об этом.
В воскресенье вечером, как обычно, мы собрались у алтаря помолиться пятнадцать минут перед служением. Я сошел с помоста, встал на колени и едва закрыл глаза, как оказался в Духе. Я увидел этого человека. Я никогда этого не забуду. Мне понадобились недели, чтобы придти в себя после этого видения. Я просыпался по ночам и снова видел это. Я видел этого человека в аду. Я видел, как вокруг него кипело адское пламя. Я слышал его вопли. Я слышал, как он, подобно богачу из евангельской притчи, вопил и просил воды, чтобы прохладить язык. Затем я увидел Иисуса. Он указал на меня и сказал: “Я буду считать тебя ответственным за него. Я дал тебе молитвенное бремя, а ты не помолился. Я открыл тебе возможность поговорить, а ты не заговорил”. “О Боже мой! — воскликнул я. Со слезами на глазах я полтора часа простоял на коленях, раскаиваясь и восклицая: — О Боже, пусть это оставит меня”. Я не стал проповедовать в тот вечер. Окружающие не знали, что произошло.
Нам никогда не следует поддаваться искушению молиться легкомысленно. Для какого-нибудь другого воина Христа это может означать выбор между жизнью и смертью (Рейдт).
Все книги Кеннета Хейгина