|
Должно быть что-то еще! |
Сид Рот и Ирэн Харрелл |
|
Глава 10. Вор
Где бы это "нечто еще" ни было и в чем бы оно ни заключалось, но в Майами им, похоже, и не пахло. Джой осточертела ее работа, равно как и мне моя. Да и мы сами уже почти осточертели друг другу, поскольку постоянно ворчали и ссорились по всякому поводу. Жизнь, казалось, была без будущего, пуста, одноцветна, лишена всякого смысла и радости. Быть может, перемена обстановки что-то изменит. Мы взяли двухнедельный отпуск и отправились в Вашингтон.
Даже трава казалась там зеленее, особенно когда Вашингтонское отделение Ханкока согласилось взять на себя все расходы, связанные с переездом, лишь бы только я согласился на них работать. Предложение звучало достаточно заманчиво. В Майами большинство моих первых клиентов по той или иной причине начали отказываться от наших услуг. Они просто перестали платить страховые взносы. От меня требовалось узнать, почему они так поступали и, если надо, перезаключить с ними контракты. Я терпеть не мог заниматься такого рода делами. И поскольку я уезжал из Майами, это означало, что менеджеру придется все выяснять самому.
Кроме того, мое будущее было бы наверняка более перспективным в Вашингтоне, где я знал столько много людей. В конце концов, если я умудрился продать страховок на сумму в $500.000, будучи зеленым новичком в Майами, городе, в котором я фактически никого не знал, то наверняка я сделал бы себе состояние в Вашингтоне, где я провел практически всю свою жизнь. Быть может, и Джой была бы более счастлива здесь, коль скоро она могла бы чаще видеться со своими родителями. Ее прекрасную улыбку, привлекшую меня в свое время, теперь заменяла гримаса, типа "мать честная".
Единственной возможностью для нас покинуть Майами - это было найти кого-то, кто бы согласился оплатить наш переезд. Я только что спустил все наши сбережения под один верный план, который, однако, не торопился окупаться.
Один мой коллега и хороший друг Майк Берман предложил дельце, которое могло, по его словам, $2.000 обратить в коллекцию монет стоимостью в $15.000, если я только готов раскошелиться и подождать буквально пару недель. Когда я пришел домой, чтобы забрать свою расчетную книжку и снять деньги со счета, Джой устроила мне сущий разнос.
- Сид, - произнесла она самым отвратительным тоном, когда я сказал ей, что собираюсь сделать. - Ни один нормальный человек не даст тебе $15.000 за какие-то $2.000. Ты ведь это прекрасно понимаешь.
Но я кое-как ее уговорил, хотя понимал, что большая часть наших сбережений является результатом ее рабского труда на работе, которую она терпеть не могла. Убедив себя, что я лучше знаю, и сказав ей, что она еще будет вместе со мной радоваться, когда у нас будет денег больше, чем когда-либо, я взял расчетную книжку и снял все деньги со счета.
Вручив деньги Майку новенькими хрустящими двадцаточками, как он и просил, я получил расписку и его обещание передать деньги своим людям, которые и приобретут ту самую коллекцию. Он не говорил так уж четко о том, кем они на самом деле являлись, а я не хотел показаться слишком любопытным. Его намеки заставили меня поверить, что они являлись приближенными к мафии, если не ее членами.
Первые несколько недель я терпеливо ждал безо всякого беспокойства, мечтая о том, как я использую деньги, как только получу коллекцию и продам ее по настоящей стоимости. Я понимал, конечно, что дело не совсем было чистым, возможно, монеты были крадеными, но не мог же я себе позволить быть таким уж привередливым. Следовало с самого начала ожидать, что ради 650% чистого дохода, придется пойти на определенный риск.
Все это время Джой не давала мне покоя и каждый день пилила, вопрошая о том, когда, мол, твой друг доставит тебе твои сокровища. Я скрежетал зубами и старался отмалчиваться. Я виделся со своим другом каждый день, и он постоянно уверял меня, что все нормально, что все идет, как и надо, и что следует запастись еще немного терпением. Я даже испытывал по отношению к нему какое-то чувство благодарности за то, что он взял на себя такой большой риск, связавшись ради меня с мафией.
Однажды Майк сказал, что ему нужно обсудить со мной один очень важный и конфиденциальный вопрос, и потому мы договорились встретиться сразу после работы. Я уже было обрадовался, поскольку думал, что сделка наконец-то состоялась, и что он теперь собирается вручить мне товар. Весь день я только об этом и думал и с нетерпением ждал встречи с Майком. Но когда он вошел в бар, в руках у него ничего не было.
- Значит так, Сид, - сказал он как только мы уселись за маленьким круглым столом в темном углу бара, и когда официант принес нам пива. - Ты честно выполнил свою часть дела, и ребята не собираются отказываться от своей части, но...
Он остановился, чтобы осушить свой бокал, а у меня упало сердце.
- Что но? - требовал я. - Какие могут быть еще но? Дело есть дело. - я удивился, насколько холодным, жестоким, даже преступным был мой голос.
- Не кипятись, Сид, - сказал Майк, наморщив брови и подняв руку, чтобы остановить мой нетерпеливый пыл. Все идет нормально, только потребуется еще немного денег.
- Сколько?
- Ну, ты понимаешь, что не я это решаю...
- Кончай разводить демагогию! Скажи мне сколько! - я чувствовал, как мои руки сжимали бокал.
- Шестьсот.
- Шестьсот?! - вся моя внутренность буквально вознегодовала во мне от возмущения. - Шестьсот?!
- Да. Шестьсот. Сегодня же. Нужны еще шесть сотенных.
Он мог с таким же успехам сказать шесть тысяч. Я уже отдал ему все, что у нас было. Больше не было ни цента... Но постой, постой. Кажется, была одна возможность. Нет, даже не возможность, это был выход. Я стукнул по столу.
- Я пойду позвоню. Это займет ровно одну секунду.
Я чуть было не перевернул стол, торопясь скорее позвонить. Я набрал свой такой знакомый номер и с облегчением вздохнул, когда матушка подняла трубку.
- Не могу сейчас объяснить, но мне срочно надо $600 прямо сейчас.
Я даже услышал, как она набрала в рот воздуха и мог представить ее испуганное лицо, когда она почти что закричала:
- О, Сидней, с тобой все в порядке, мой мальчик? Что-то случилось?
- Нет, мам, нет. Просто мне срочно нужны шесть сотен. Я все объясню, когда приеду в Вашингтон на следующей неделе. Я все верну, все до цента, обещаю. Но перешли мне их прямо сейчас, хорошо?
Я знал, что это была очень большая сумма для нее, и она имела полное право отказаться, но она еще никогда этого не делала. Я ждал. И вот наконец:
- Конечно, Сидней. Ты хочешь, чтобы я переслала $600. Я сделаю это прямо сейчас.
Я выдавил из себя: "Спасибо, мама", - и повесил трубку. Пока я пробирался назад на свое место через толпу людей, пришедших в бар после работы, я думал о том, как она закончила наш разговор. Я прекрасно знал, что она сказала. Она сказала: "Береги себя, Сидней" и даже после того, как поняла, что я уже повесил трубку, сказала свое неизбежное: "До свидания и удачи тебе". Сколько я помню себя, она всегда мне это говорила при расставании: "До свидания и удачи тебе". Быть может, она прощалась со своими деньгами, сама того не подозревая, но я знал, что Майк ждет меня с удачей.
Майк действительно меня ждал. Впервые я видел, чтобы он так нервничал. Я подумал о том, в какую переделку он сам попал. Наверняка он тоже получит солидный куш за свои посреднические услуги.
- Все о'кей, Майк. - уверил я его. - Шестьсот баксов уже в пути. Моя матушка их уже пересылает.
- Твоя мать? Посылает тебе такую сумму денег? Вот так просто? Что ты ей сказал?
- Да ничего я ей не говорил.
Я особо об этом не задумывался, но на Майка это произвело такое впечатление, что на секунду он, казалось, забыл о своих собственных проблемах.
- Моя мать никогда ничего подобного для меня не делала, - задумчиво сказал он и посмотрел на меня так пристально, что стало даже как-то неловко. - Ты хоть понимаешь, Сид, как тебе повезло? Просто попросить вот так - и она шлет тебе деньги безо всяких вопросов! фантастика! - он покачал головой, как бы все еще не веря.
- Ничего фантастического тут нет, - пожал я плечами. - Просто такая у меня мать, вот и все. И она всегда была такой. Она все готова сделать ради меня, все, что угодно, даже жизнь свою положила бы, если бы я ее об этом попросил.
Получив шестьсот долларов, я немедленно отдал их Майку, и он уверил меня, что с этого момента все пойдет, как надо. Через несколько дней коллекция монет будет у меня в кармане.
За день до того, как мы должны были отправить все наши вещи в Вашингтон, Майк сказал мне, что очень извиняется, но возникла еще одна непредвиденная проблема. Мне даже дышать стало легче, когда я узнал, что на этот раз, она мне ничего не будет стоить: необходимо было еще немного подождать. Коллекцию я должен был получить уже в Вашингтоне, он лично пообещал прилететь, чтобы доставить ее мне.
Когда я пришел домой в тот вечер, Джой уже уволилась с работы и теперь сидела на лужайке перед домом и читала журнал. Когда я сообщил ей новость, ее лицо отобразило полное презрение и отвращение. Она швырнула журнал на траву и закричала:
- Сид, ты никогда не получишь эти монеты, и ты прекрасно это знаешь! Как ты мог так сделать, взять деньги, ради которых я столько работала и вот так выбросить их на ветер? Любой дурак и тот бы лучше это понял.
Люди стали открывать свои окна и высовывать головы, чтобы посмотреть, что происходит. Я боялся поднять глаза, потому что знал, что все смотрят и слушают эту тираду, но Джой, казалось, это было абсолютно все равно. Чем больше я пытался ее успокоить, тем громче она кричала.
В конце концов я развернулся и пошел в дом, оставив ее одну кричать сколько ее душе угодно. Но даже находясь дома, я все прекрасно слышал. Когда она тоже пришла, вся заплаканная, я попытался ее успокоить.
- Джой, я...
Но она не хотела слушать. Шатаясь, она отправилась в спальню, громко хлопнув за собой дверью.
На следующий день после того, как мы прилетели в Вашингтон, я послал телеграмму Майку, угрожая, что, если у меня не будет товара к следующей пятнице, то я прямиком иду в полицию. Он позвонил и попытался меня успокоить, заверив, что монеты уже у него и что я должен встречать его через две недели в пятницу в аэропорту у выхода 29 в 14:04. Задержка, по его словам, была вызвана тем, что ФБР каким-то образом вышла на их след, и за ними теперь ведут круглосуточное наблюдение.
Меня это на какое-то время удовлетворило, но Джой по-прежнему не могла успокоиться, что я так спокойно выбросил деньги, которые, как она считала, принадлежали ей. Ну ничего, она по-другому запоет, когда денежки будут у меня в руках.
Настала пятница. Я приехал в аэропорт за полчаса до прилета самолета и сел в зале ожидания рядом с выходом, через который должен был выйти Майк. Когда объявили его рейс, я крепко стиснул ручку пустого дипломата, который взял с собой для монет, и стал рядом с выходом, через который начали стекаться пассажиры, прибывшие рейсом из Майами, выслеживая среди них Майка. Глядя на незнакомых людей, я придумывал себе разного рода оправдания, почему Майк не вышел первым из самолета. На какое-то время я себя успокоил.
"Ему, наверное, досталось место где-нибудь в самом конце салона, - говорил я себе. - Вполне возможно, что он вообще выйдет самым последним". Но когда последний пассажир вышел, я догадался, что он просто-напросто опоздал на самолет. Ничего хорошего, конечно. Майк никогда не отличался пунктуальностью, и он, по всей видимости, приехал в аэропорт, когда уже было слишком поздно. Если это действительно так, то тогда он должен прилететь следующим рейсом, то есть через пару часов. Я купил журнал, сходил в кафе, взял там чашечку кофе и вместе с ней вернулся назад в зал ожидания, чтобы не пропустить Майка, когда тот прилетит.
Я выпил свой-кофе, выкурил пару сигарет, пролистал журнал, посмотрел раз двести на часы, всякий раз поднося их к ушам, чтобы проверить, идут они или окончательно остановились, и решил, что завтра же утром я несу их дядюшке Абу в ремонт, поскольку ни одни нормальные часы не могут так медленно идти. Когда объявили рейс из Майами, я чуть не выпрыгнул из кожи. Все пассажиры вышли, новые зашли на борт, самолет вырулил на взлетную полосу, но Майка по-прежнему не было.
Майк заболел или с ним что-нибудь приключилось, и потому он не смог прилететь... Быть может, он позвонил мне, а я об этом не знаю... Точно. Я позвонил родителям Джой, у которых мы остановились, и когда ее мать подняла трубку, спросил ее, не звонил ли кто-нибудь и не просил ли мне что-либо передать.
- Нет, Сидней, - сказала она, наверное уже будучи в курсе дела, - целый день никто не звонил...
- Может, ваш телефон неисправен? - выпалил я, не подумавши, и тут же покраснел от своей же глупости: в конце-то концов я же дозвонился. Я повесил трубку, расстроенный до глубины души. Затем попытался сделать еще один звонок.
- Майк Берман, Б-е-р-м-а-н, Майами, Флорида. Потребовалась обычная в таких случаях нервотрепка, чтобы заставить телефонистку правильно записать имя, понять, что я не знаю его телефона, найти его номер, и, наконец, услышать механический голос: "Извините, но набранный вами номер больше не обслуживается".
Я позвонил в отделение агентства Ханкома в Майами и спросил, не могли бы они мне помочь связаться с Майком. Секретарша сухо ответила:
- К сожалению, господин Рот, ничем не можем вам помочь. Господин Берман совершенно неожиданно ушел от нас безо всяких объяснений. Нет, он не пожелал оставить своего адреса.
Я медленно вышел из аэропорта, прошел через улицу к месту парковки автомобилей, сел в свою машину, приехал назад домой, поставил машину на стоянку, вошел в лифт и заставил себя войти в квартиру.
- Ну что, он так и не появился? - это был не вопрос. Джой произнесла эту фразу тем же убийственным тоном, каким бы она сказала: "Я же тебе это говорила". Я почти хотел, чтобы она на меня накричала, дала мне возможность защитить себя и вывела бы меня из этого оцепенения от понимания, что меня одурачили, просто одурачили. Я был как тот идиот, который поверил, что он на самом деле купил Бруклинский мост за пятьдесят баксов и простоял под дождем всю ночь, ожидая, что кто-то принесет ему документы на право собственности.
Все книги