|
|
"Крест и нож"
|
Давид Вилкерсон
|
|
Глава 20
Пагубное действие наркотиков невозможно определить только с точки зрения физиологии. Как говорил мой дедушка, наркоманы находятся во власти дьявола. Я думаю, он прав. Тем более, что сами наркоманы говорят то же самое, только немного по-другому.
— Давид, — сотни раз говорили они мне, — нужно преодолеть фактора, если ты хочешь соскочить с иглы: фактор тела и фактор разума. С первым все просто: три дня ты будто находишься в аду, затем еще месяц мучений, — и ты свободен. Но вот со вторым сложнее: это неописуемо ужасное. Есть внутри тебя нечто такое, что заставляет тебя вернуться, что-то шепчет тебе. Мы это по разному называем, и избавиться от него невозможно. Но ты ведь священник, Дэйви. Может быть. Святой Дух, о Котором ты нам рассказывал, может нам помочь?
Я так и не могу понять, почему мне так долго пришлось идти к этой истине. Это было как просветление после трагического поражения.
Я никогда не забуду, как четыре дня сидел у постели страдающего наркомана по имени Джой, стараясь облегчить его муки.
Джой был симпатичным парнем: высокий, белокурый, он был хорошим спортсменом в школе. Он стал наркоманом немного необычным способом.
— Я думаю, эти болеутоляющие средства действительно были необходимы, — рассказывал он мне как-то в нашем центре. — Я знаю, что когда я нуждался в них, то я радовался избавлению от боли. Но вот как все обернулось.
Джой работал в угольной компании. Однажды он поскользнулся и сильно ударился. Несколько месяцев он находился в больнице, страдая от мучительной боли. Чтобы уменьшить его страдания, врач прописал ему наркотики. Ко дню выписки из больницы Джой стал уже наркоманом.
— Я не мог достать наркотик, но обнаружил, что в некоторых лекарствах от кашля содержится это вещество, поэтому я ходил по всем аптекам города, скупая его. Я заходил в ближайшее укромное место и выпивал всю восьмиунцевую бутылочку.
Но этого стало не хватать. И когда Джой пришел к нам в центр, он уже восемь месяцев употреблял героин.
— Ты не мог бы остаться в Центре на три-четыре дня? — спросил я его.
— Мне больше некуда идти.
— Ты будешь жить наверху. Джой пожал плечами.
— Тебе придется нелегко.
Он снова пожал плечами.
Мы поместили Джоя в комнате наверху, вместе с нашими служащими. Первое, что нам предстояло сделать, было подготовить его к предстоящим страданиям. Я спросил Джоя, знает ли он о том, что ему предстоит испытать.
У нас не больница и мы не могли бы облегчить его страдания лекарствами.
— Да, вот... все говорят.
— Правильно, все говорят, что это ужасно, и ты уже сейчас обливаешься потом от одной только мысли о том, что тебе предстоит пережить. Но все должно быть по-другому.
Мы поместили его в комнате наверху. Хорошо, что с нами была Барбара — опытная медсестра, мы также поддерживали на всякий случай связь с врачом.
— Джо, — сказал я, — ломка начинается, но я могу обещать тебе, что ни одну секунду ты не будешь один. В любой момент мы с тобой в молитве.
Последующие четыре дня мы постоянно молились за него как в нашей часовне, так и у него в комнате.
Первое, что мы попытались сделать — это заставить забыть его о боли.
Мы заставили Джоя выучить 30-ый псалом. Мы называем его песней наркомана. Некоторые строки как будто бы написаны специально для них:
"Выведи меня из сети, которую тайно поставили мне, ибо Ты крепость моя. В Твою руку предаю дух мой. Ты избавь меня. Господи Боже истины. Ненавижу почитателей суетных идолов, но на Господа уповаю. Буду радоваться и веселиться о милости Твоей, потому что Ты призрел на бедствие мое, узнал горесть души моей, и не предал меня в руки врага, поставил ноги мои на пространном месте. Помилуй меня. Господи, ибо тесно мне, иссохло от горести око мое, душа моя и утроба моя".
Когда начались его страдания, Барбара ни на минуту не отходила от него. Джой лежал на животе, обливаясь потом, который ручьями тек с него. Он кричал и стонал, зажимая голову руками, просил пить, а затем швырял стакан. Он умолял помочь ему, но я только сжимал его руку и говорил, что мы молимся о нем.
Ночью мы включали магнитофон с записями из Священного Писания, Среди ночи я шел в часовню, чтобы удостовериться, что там кто-нибудь молится, затем поднимался в комнату Джоя. Его страдания не уменьшались.
На четвертый день Джою стало немного лучше. Он разгуливал по Центру, улыбаясь всем, и говорил, что самое ужасное позади. Когда он заявил, что он хочет повидать родителей, у меня возникали сомнения, но поделать мы ничего не могли. Радостный и счастливый, полный благодарности. Джой покинул Центр. Но когда пришло время возвратиться в Центр, Джой не пришел. На следующий день мы узнали, что наш Джой был арестован за ограбление. У него нашли наркотики.
Опять неудача.
— Что же было неправильно в том, что мы делали? — спросил я на собрании совета. — Он перенес три ужаснейших дня в своей жизни. Все, казалось, было позади. Он так хорошо вел себя, и на тебе — сорвался.
— Нужно поговорить с ребятами, которые прошли через это, — предложил Ховард Кульвер. — Может быть, тогда ответ будет найден.
Я поговорил со многими ребятами, и все они говорили, что это обычное явление.
Я беседовал с Никки, который покуривал марихуану и принимал различные лекарственные препараты. Я спрашивал его, когда же он почувствовал победу над прежней жизнью. Нечто огромное случилось с ним в момент преображения тогда, на углу улицы. Он предстал пред любовью Господа, но и тогда у него не было ощущения победы.
— Но когда же, Никки?
— В момент крещения Святым Духом.
Я позвал Давида и задал ему тот же вопрос.
— О, это очень простой вопрос. Когда я был крещен Святым Духом.
Все книги Давида Вилкерсона