Кто это сон ночной тревожит,
Кому не спится в этот час?
Чей это  горький стон? Быть может,
Жестокий недуг сердце гложет
И дух терзает каждый раз,
Что нет желанного покоя?
И в небо смотрит грустный взгляд,
Где звёзд рассыпанный наряд
Мерцает нежной  чистотою,
Как будто тихо говоря 
О Боге праведном. Но кто же
Своей молитвой ночь тревожит,
Не тратя ни минуты зря?
Кто этот муж с орлиным взором,
Горящим пламенем святым?
Кто он, что к неземным просторам
Взывает дух его? И с ним,
Как будто слился мир небесный.
Он с виду беден и убог,
Но всем в Израиле известно -
Он верный Господу пророк!
Он тот, чей глас не умолкает,
Чей крик с … обличает
Родной народ. И каждый знает:
С ним  рядом неизменный Бог!
С ним Бог и в этом нет сомненья.
В нем нет лукавства, нет греха,
Бессильна власть людского мненья.
И яд мертвящий  языка
Над мужем, избранным Владыкой,
Как  звук пустой, как дальний звон.
Но что же этой ночью он
Взывает ввысь в мольбе великой? 

Когда родному ты - чужой.
Любя своих - своим не свой,
Когда вкусив печать разлуки,
В своей стране,  наврят ли муки
Позволят спать в тиши ночной.
И странно, сложно, непонятно
Чужим в своём народе жить,
При этом свой народ любить.
Не ждя  взамен любви обратно,  
Любить, но не скрипя зубами.
И снисходить,  но не грехом.
Любить и ждать, молясь ночами.
И ждать, смотря в ночную тьму.
Так сам Господь нас ждал когда-то,
Когда мы все ушли туда.


Туда, откуда нет возврата,
Где нет  ни счастья, ни добра.
И нас дождавшись, нас простивший,
Омыв,  очистив, освятив,
Не упрекнув и все покрыв,
Привлёк к Себе любовью свыше.

 Куда спешит толпа народа.
Кто их заставил в жаркий зной
Дорогой пыльной и сухой
Идти к морским шумящим водам.
Не боль безжалостной войны 
Подняла всех людей на ноги,
Не страх болезни. Царь страны
Тревожит всех и сам в тревоге:
Три года не было дождя!
Три года небо жаркой крышей
Давило люд, но стало слышно, 
Что сам пророк позвал царя.
И все спешат, ведь всем известно,
Что тот, кто на Кармиле ждёт.
Закрыл молитвой небосвод!
Здесь непокорность неуместна.
И труден путь, и солнце жжет,
И в сердце мира нет. Но вот
Всё позади. В пути усталость
Забыта жажда, но осталось
То,  что бессильна подавить
Душа людская - та тревога,
Когда нет мира с Вечным Богом.
И смысла, чтобы просто жить.
Пусть нежен мир, но в подсознанье
Не жизнь, а так лишь, выживанье.
И все попытки заглушить 
Глухую боль, лишь тратят силы,
Вызвав только мрак могилы.
Но путь окончен. Шум  умолк.
Толпа народа и пророк.
Лицом к лицу. И только Бог,
Великий Бог с пророком вместе.
Ч то в жизни  может быть чудесней,
Когда живительный поток,
Небесной силой вдохновлённый,
В словах немногих облеченный,
Сердца волнуя через слух,
Проникнул ярким светом в дух.
И будто отдалённым стоном,
Предстала быль уснувших дней.

И потрясла умы людей
Вся прелесть Божьего закона,
Где все уставы правды ждут,
Где жизнь кипит.
Исполнил люд ту быль,
Что жива и доныне,
Когда отцы шли по пустыне.
Когда и  сам Господь в Египте
Суд свершил,  всех освобождая.
Как глас звучал  с верщин  Синая
В сердцах  израильских детей.
Но в этот час всего сильней
Сам Бог явил Себя народу.
И над молчащим небосводом
Ударил гром,  покрывши дрожью
Всю округу. И пламень Божий 
Сошел на жертву. Сей урок
Пронзил сердца в огне великом.
Народ взорвался диким криком:
"Господь есть Бог! Господь есть  Бог! "
Все в изумлении глубоком
И рады -  ведь пришли не зря.
И только тонкий слух пророка
Услышал дальний шум дождя.
Из всех, вокруг него стоящих,
Один лишь он постигнуть мог,
Что в жизни нет сильней и слаще,
Когда с тобою рядом Бог!