"Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились ? Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни " (Римлянам 6:3-4).
После того, как я крестился в воде, я, бывало, шутил со своим пастором и говорил: "Почему ты не подержал меня под водою подольше?" Я хотел сознательно избавиться от всех аспектов ветхого Артура Каца (конечно же, если бы он подержал меня под водой достаточно долго, чтобы это сделать, я бы фактически умер). Воды крещения являются Божьим судом на всякую плоть. Как было необходимо для этой еврейской головы, напичканной всевозможными знаниями, быть погруженным, покрытым теми водами, дабы я мог сказать вместе с Павлом: " ибо я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого " (1-е Коринфянам 2:2). Я решился на то, чтобы этот ум был распят, погребен и сокрыт. Он не будет управлять моей жизнью, но будет находиться под контролем Духа Божьего; он должен быть лишь слугой Святого Духа, и не создан для того, чтобы господствовать.
В начале третьей главы послания к Колоссянам говорится к тем, кто соединился с нашим Мессией в смерти, погребении и воскрешении:
"Итак, если вы воскресли со Христом, то ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога; О горнем (в английской Библии "о том, что свыше") помышляйте, а не о земном" (Колоссянам 3:1-2).
И вновь Господь уничтожает наши категории, пока не остаются только две: горнее (т.е. то, что свыше) и земное. Избирать то, что горнее, является единственно приемлемым для крещеного в воде верующего; это значит избирать жизнь, благословения, свет, веру и покой, и отвергать смерть, проклятия, тьму, сомнения и всякое безумное беспокойство человеческих стараний.
"Ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге;
Когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе " (Колоссянам 3:3-4).
Мы уже видели, как пример Иосифа, Илии и Павла и Силы, находился в полном контрасте с невероятным тщеславием мирских людей, как в христианстве, так и вне его. Эти настоящие евреи превыше всего помышляли о том, чтобы находиться в совершенной воле своего Господа, и были довольны тем, что находились в неизвестности, терпели унижения и страдания. На дне рва, у высохшего потока, в Филиппинской тюрьме, с изодранными в клочья спинами они покоились, когда казалось, что всякая надежда на Славу Божью рухнула.
Также и мы, если не будем готовыми принять эту первую часть: быть мертвым для этого мира и жить так, чтобы наши жизни были сокрыты со Христом в Боге, Его слава не сможет открыться в нас. Невозможно получить венец славы, чтобы сперва не быть готовым носить терновый венец. Так было с Иисусом, и точно также должно быть с нами.
"Любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он" (1-е Иоанна 4:17).
Мы не можем заранее знать все подробности того, как Бог будет действовать для осуществления Своей совершенной цели. Наша готовность участвовать в критических духовных конфронтациях не должна зависеть от нашего знания их конечного исхода, но она должна основываться только на том факте, что Бог призвал нас быть там. Господь знает, что ждет нас в любой такой ситуации, тернии или слава. Покоиться в Нем, уповая на Его совершенную мудрость и любовь - это единственное требование и святая привилегия, данная Господним служителям.
"О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!
Ибо кто познал ум Господень? Или кто был советником Ему?" (Римлянам 11:33-34).
Несколько лет назад вечером в пятницу я приехал в Гарвардский университет, будучи полностью истощенным. Это был день поста (В то время я регулярно постился в конкретные дни недели, и особенно в те дни, когда мне предстояло важное служение). Я не могу честно сказать, что уже полностью вошел тогда в Божий покой, но я начинал частично понимать его. К вечеру я был настолько изнеможенным, что с трудом мог вспомнить свое имя; голодный, уставший, бесчувственный, мокрый от пота, казалось, я был ни к чему непригоден. Я надеялся на то, что аудитория будет очень маленькой, и мне удастся отделаться минимальными усилиями.
Но, к моему удивлению, войдя в зал, я увидел, что он забит до отказа. Там, должно быть, было около трехсот студентов, и такая атмосфера, как в римском Колизее. "Где этот ненормальный еврей, верующий в Иисуса? Мы хотим взглянуть на него, какая, должно быть, это потеха!" Вот какой дух царил там. Думая о том, какая у них была репутация, я еще раз взглянул на это собрание, и мое сердце екнуло. Я мог только надеяться на то, что пол подо мною откроется и поглотит меня. Я подумал: "Господи, ты избавлял меня от многих ситуаций в прошлом, но это такая ситуация, которая окажется затруднительной даже для Твоей силы".
Я снял с себя пиджак и бросил его на стол, наполовину смирившись со своим роком, подобно человеку, идущему на гильотину и готовому к казни. Я сказал тем студентам: "Я надеялся, что сегодня мне удастся приготовить нечто умное; зная вашу репутацию, но я нахожусь сейчас в таком состоянии, что вы увидите сегодня только одно из двух: либо жалкое фиаско (поражение) человека, либо славу Божию".
Как вы смотрите на то, чтобы это было вашим обычным нормальным образом действия, вашим единственным вариантом в каждом случае, когда вы призваны на служение Богу? Полное фиаско человека или слава Божья! Многие из нас скорее всего не захотели бы, чтобы любой из этих радикальных вариантов стал частью наших личных ожиданий. Есть ли такой вариант, избрав который можно было бы избежать вкушения умерщвления, страдания, смерти или славы? Нет, если вы собираетесь ходить Путем; нет, если вы решаетесь быть совершенным и ходить пред Ним.
Бог знает как закалять Своих святых, и Он следит за этим, чтобы мы слишком часто не переживали одну славу за другой, дабы мы не превозносились в своих собственных глазах. Мы переходим от славы к умерщвлению, и наоборот, в этом, подобном дыханию, ритме рвов и вершин, ритме, отметившим жизнь Иосифа, Илии, Павла и каждого святого, научившегося в школе Святого Духа тому, что вся слава принадлежит Богу.
Я открыл свои уста в этом Гарвардском зале, ожидая самого худшего, но к моему великому удивлению, из моей жалкой немощи начал струиться мощный Божий поток, исходящий прямо из Божьего сердца. Из моих уст звучала такая всепроникающая безупречная диссертация на тему: "В каком состоянии находится человечество", что никто из присутствующих в этом зале не мог найти себе места, чтобы укрыться. Сила Святого Духа закрыла уста каждого, и вернула каждого на его место. Мои слушатели были похожи на пассажиров реактивного авиалайнера, прижатых к своим местам от резкого взлета самолета. Впервые за всю историю моих выступлений перед студентами университетов не нашлось ни одного умника, который бы встал, чтобы смущать меня своими остротами, саркастическими замечаниями и коварными вопросами. Люди, пришедшие для того, чтобы посмеяться надо мною, сидели в полном безмолвии, ошарашенные услышанным; они знали, что Бог находился среди них и говорил к ним. Отец творит дела, ют в чем дело.
Я сам был настолько ошеломлен, что не знал, что мне делать дальше. Единственное, что мне осталось сказать, это: "Вы знаете, Иисус сказал: "Овцы мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их, и они идут за Мною, и Я даю им жизнь вечную..." (Иоанна 10:27-28а). Я приглашаю сейчас всех, кто услышал Его голос, прозвучавший через этот Бруклинский акцент, повторить вместе со мною молитву о вашем спасении". Я склонил свою голову, произнес молитву грешника и, к моему удивлению, услышал хор, состоявший, должно быть, из добрых ста голосов, а то и более, повторяющих эту молитву. Слава Божия так сильно наполнила этот зал, что у меня волосы дыбом встали на руках. В этом святом молчании, я поднял свою голову и увидел плач, трепет, содрогание, радость и смех, всевозможные реакции людей, в которых только что вселился Дух Святой. А что же теперь делать? Все, что я мог сказать, это: "Давайте подымем свои руки и восхвалим Того Бога, который только что нас спас". Представьте себе, в Гарвардском университете, в этой гигантской крепости интеллектуального самопрославления, эгоизма и смерти во всех ее мирских проявлениях, люди, пришедшие насмехаться и богохульствовать, подняли свои руки вверх и стали славить Бога! Бог посетил этот университет, являя одну славу за другой. Бесовские духи были изгнаны. Студенты-христиане, пригласившие меня, лежали своими лицами к земле пред Богом, отдавая себя Богу с большей глубиной и посвящением, о которых они раньше не знали. После собрания ко мне подошла одна женщина и спросила: "Не могли бы вы помолиться и попросить для меня благословения?"
Чувствуя себя подобно древнему еврейскому патриарху, я спросил: "А какое именно благословение вы хотите?"
Без малейшего колебания она сказала: "Святой Дух". Рядом с нами стояло около пятнадцати пораженных студентов, многие из которых были евреями; они стояли и слушали просьбу этой женщины. Я спросил ее: "Верите ли вы, что когда я возложу свою руку на ваше чело, Бог, видящий ваше жаждущее сердце, наполнит его?" С полной уверенностью она сказала, что, верит. В тот момент, когда я коснулся ее головы и начал просто молиться, эта женщина, которая никогда раньше не говорила на незнакомых языках, разразилась в потоке небесной хвалы прямо на глазах у тех неверующих студентов, которые никогда не видели каких-либо сверхъестественных феноменов. Божья сила сделалась совершенной в моей немощи и беспомощности, и у нас был вечер, во время которого явилась слава Божья.
Будет несправедливо, если я закончу на этой ноте, не представив вам другую сторону медали. У нас было еще одно собрание, в "Сити-Коледж" в городе Нью-Йорке. В то время этот колледж на 85% состоял из евреев. Несколько месяцев до этого я говорил к христианской группе в этом учебном заведении; Бог сошел Своим Духом и мы плакали, ибо знали, что Бог говорит нам, что мы должны провести первую евангелизацию в этом колледже.
Какие только приготовления мы не делали для этой евангелизации! Мы ничего не жалели: собирали деньги, делали плакаты и рекламу; постились и молились, организовали целую сеть молитвенных групп по всему городу. Я был убежден, что, наконец-то, Бог уж точно все сделает. Этого мы и ожидали. Слава Божья обязательно должна была явиться. Огонь Божий обязательно должен был сойти. Еврейские дети упадут лицами на землю, рыдая от покаяния, духовные искры попадут в их дома, и впервые должно состояться мощное проникновение Евангелия в еврейские общины Нью-Йорка, благодаря нашему послушанию Богу.
Вечером, за день до собрания, я проповедовал в Бостонском университете и затем остался до четырех утра у моего хозяина квартиры, еврея, разговаривая с ним о Господе. В один момент ко мне пришла мысль: "Кац, ты должен отдохнуть какое-то время". Но я возразил: "О нет, мне это не нужно. Я видел, что Бог совершил в моей немощи. Мое состояние не имеет никакого значения. Я знаю, что завтра Господь изольет великую славу. Мы постились, мы молились, Он установил это мероприятие, мы в Его воле. Я не нуждаюсь в отдыхе". И я продолжал разговаривать.
На следующее утро я прилетел в Нью-Йорк и меня привезли на собрание прямо из аэропорта. Я приехал, опоздав на несколько минут. Зал был забит до отказа, и атмосфера, царившая там, была настолько плотной от враждебности, что ее можно было резать ножом. Эта аудитория, состоящая в основном из евреев, была накалена огромным зарядом ненависти, горечи и враждебности, и могла заставить содрогнуться самое храброе сердце. Если у меня когда-то и было прямое столкновение, то это было именно в тот момент; однако, я был полностью уверен в Боге. Господь уже сделал это в Гарварде. А значит Он может сделать это и в любом другом месте.
Я вышел на платформу, промолвил небольшую молитву, и начал говорить. С первых моих слов мне стало ясно: у меня нет никакого помазания, никакого движения Духа, ничего. Я никогда не слышал, чтобы из моих уст так жалко и немощно просачивались такие бессильные слова. Они капали из моих уст прямо на землю. Я чувствовал себя подобно боксеру, который после 30 секунд первого раунда понял, что он совершенно не в форме; если ему просто удастся дотянуть до конца поединка и остаться при этом в живых, он будет счастлив.
Мне ничего не оставалось, как скрежетать зубами и окончить выступление. В конце моей жалкой, немощной маленькой презентации, я, в своей обычной манере, предложил задавать вопросы. Среди многих мужчин, сидевших в ермолках (маленькие шапочки) был один раввин из Гилел Фаундейшн, еврейской студенческой организации. Он встал самым первым. Ну и проработал же меня этот человек. Он начал говорить аудитории, насколько я глупый, слабоумный и какой я невероятный невежда, что я даже не умею говорить по-еврейски, что я приехал со своими "средневековыми понятиями" в современный университет и пытаюсь навязать им, интеллектуалам, ту самую религию, которая недавно унесла шесть миллионов еврейских жизней! Я просто стоял там.
Когда он закончил, то пошел к выходу, громко стуча : своими каблуками. Я глотнул немного воздуха. Затем встал другой человек, и продолжил с того места, где остановился раввин. Один за другим, в почти что бесконечной цепочке; еврейские мужи вставали на ноги и давали мне жару. К тому времени, когда все это завершилось, я был как мертвый.
Но худшее было еще впереди. Да, это было очень трудно получать ужасные, острые язвительные комментарии моих еврейских собратьев, но было несоизмеримо больнее смотреть в разочарованные лица моих христианских коллег. Они не произносили ни слова; но глядя на выражения их лиц, можно было услышать громкие слова: "Кац, ты подвел нас. Мы думали, что именно ты восстановишь славу Израиля. Мы думали, что ты являешься помазанным сосудом Божьим. Мы думали, что ты опытный в таких вещах, как эти собрания. Мы поставили на тебя все, но ты выглядел так жалка Ты что, не знаешь как поститься и молиться? Может быть ты во грехе?" Я не мог вымолвить ни слова, ибо Бог не дал мне и звука для объяснения.
Я пришел на это место, ища, как Илия, падения огня с небес. Я знал, что нахожусь в совершенной воле Божьей, "мое сердце было исполнено молитвой, которую старый про-, рок возносил к Богу с вершины горы Кармил:
"Во время приношения вечерней жертвы подошел Илия пророк и сказал: Господи, Боже Авраамов, Исааков и Израилев! Да познают в сей день, что Ты один Бог в Израиле, и что я раб Твой и сделал все по слову Твоему " (3-я Царств 18:3б)
В Гарварде я ожидал, что получу терновый венец, но зал был наполнен славой. В час, когда в городском колледже я всецело ожидал сошествия Божьего огня, я получил лишь унижение, поражение и насмешки: это был терновый венец. Если мы не готовы носить этот венец, причем до смерти, мы не будем наслаждаться общением с презренным и отверженным Святым Израиля. Отвергнуть терновый венец, значит отвергнуть венец славы. Мы должны быть готовы как к одному, так и к другому. Как написано: "Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни" (Откровение 2:10б).
В тот день я вернулся домой с поджатым хвостом, опустошенный, разбитый, раздавленный в порошок. Я был надутым и хныкал как побитая собака, будучи неспособным избавиться в своих мыслях от разочарованных взглядов моих коллег. В таком состоянии, с глубокой раной в душе я был в течение трех недель, затем, в один из вечеров позвонил телефон.
Я услышал слабый тонкий голос, говорящий: "Мистер Кац, я еврейка. Я читала вашу книгу. Можно ли мне прийти к вам и поговорить?" Я подумал: "Разве еще есть кто-либо, кто хочет поговорить со мной? Разве я могу еще сделать что-либо для кого-нибудь в таком состоянии?" И ответил: " Если вы хотите, то приходите".
Она очень быстро приехала. Это была женщина настолько худая, что казалась почти прозрачной. Нервная, плохо выглядевшая женщина, курила сигарету за сигаретой и казалось, что она была на волосок от смерти. Она сказала мне, что три недели назад, ее сын, студент колледжа СИТИ, посетил собрание, на котором я выступал. Он вернулся домой и стал рассказывать о мужчине-еврее, на которого беспощадно набросились после того, как он встал и поделился своими убеждениями. И что так сильно поразило этого студента, так это то, что этот человек спокойно стоял перед всеми и не воздавал никому злом за зло. Этот еврейский парень принес после этого домой книгу, написанную мной, "Бен Исраэль" ("Взятый Богом в удел") и настаивал на том, чтобы его мать прочла ее. И теперь она пришла ко мне с некоторыми вопросами.
После одного-двух часов, после того, как она задала свой последний вопрос и потушила свою сигарету о поднос, она склонила свою голову и произнесла вместе со мной молитву о ее спасении. Одна маленькая тощая еврейская женщина была спасена от смерти для земной жизни и вечности благодатью нашего Мессии Иисуса, Который умер бы за нее одну. Если бы Господь не приберег для меня терновый венец, эта женщина не была бы освобождена от тьмы в тот день. И вновь в моем сердце отчетливо прозвучали слова Павла: "Так-что смерть действует в нас, а жизнь в вас " (2-е Коринфянам 4; 12). Как мы можем противиться совершенной работе Божьей, которую Он хочет совершить в нашей жизни, тем, что неустанно стремимся обрести славу без терновых шипов, воскресение без распятия, радость без печали, жизнь без смерти!
Впоследствии, эта женщина стала маленьким Божьим миссионером, бегающим по этажам своего многоэтажного дома в городе Квинс, говоря людям о Господе и раздавая им трактаты и литературу. Она стала небольшим еврейским динамо в том скромном окружении, куда ее поместил Бог, источником жизни для других. Из-за моего разочарования я был отрезан от Божьего чудного покоя в те три мрачные недели; я смотрел на свое несчастное естественное состояние и стал удаляться от Иисуса. Перестать уповать на сердце, ум и намерения Христа, значит открыть себя печали мира сего. Пока я оплакивал то, насколько ужасно я выглядел перед своими христианскими братьями, сердце моего Бога разрывалось от любви к чахнувшей душе этой "незначительной" женщины, Лидии, затерянной и незаметной среди ярких огней наших актовых залов, где проводятся публичные собрания.
"Ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее.
Как вам кажется ? Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся ?
Несли случится найти ее, то, истинно говорю вам, он радуется о ней более, нежели о девяносто девяти не заблудившихся" (Матфея 18:11-13).
Это было Божьей милостью и благодатью, что Он позволил мне увидеть спасение этой одной души. Он совершенно не обязан показывать нам тот плод, который вырастает из почвы нашего унижения, страданий и смерти ради имени Его. Достаточно ли для нас знать то, что мы во Христе Иисусе, Агнце Божьем, полном жалости и сострадания? Он есть путь, истина, и жизнь, и первый и последний, наше все во всем.
"Посему, как вы приняли Христа Иисуса Господа, так и ходите в Нем, Будучи укоренены и утверждены в Нем и укреплены в вере, как вы научены, преуспевая в ней с благодарением.
Смотрите, (братия,) чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу; Ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно, И вы имеете полноту в Нем, Который есть глава всякого начальства и власти " (Колоссянам 2:6-10).
Полноту! Вне Христа не может быть такой полноты. Мы имеем полноту в Нем. Но что высвободит из нас эту божественную полноту, эту совершенную жизнь? Разве не наша готовность ходить в сораспятии с Ним, ходить так, как Иисус ходил пред Отцом? "Я всемогущий Бог; ходи предо Мною, и будь совершенным" - это значит идти на крест. Будучи мертвыми для наших собственных намерений и стремлений, покоясь в совершенной воле Божьей, мы можем быть довольными тем, что не находимся на виду, тем что нас не видят и не слышат, тем, что нас игнорируют, тем, что нас унижают, оскорбляют, или делают любое другое, пока Ему не будет угодно явить Свою славу.
КОНЕЦ
Artur Katz
Ben Israel Fellowship
Route 2, Box 183
LaPorte, MN 56461
Fax: 81012183352562
E-mail: akatz @ mail, paidbunyan. net
http: www. benisrael. org Все книги
