Разрезая ночное небо Нью-Йорка сквозь покрывало падавшего снега, еле слышно летели два вертолета. Для техники такого ранга не существовало понятия “нелетная погода”. Оба вертолета были необычной конструкции, редко использовавшейся в современных военных действиях. Они были похожи и в то же время очень отличались друг от друга. Один вертолет боевой, а другой пассажирский, хотя тоже оснащенный боевым оборудованием. Эти две абсолютно черные махины были так грациозны на фоне белых хлопьев снега. Тонированные стекла, автоматическое шасси, системы лазерного наведения и аппаратное обеспечение — все по последнему слову компьютерной техники. Ни радар, ни человеческий глаз не заметят крадущегося во тьме подразделения “Коршун”.
Эта группа принадлежит и финансируется Интерполом…
Главные задачи: обнаружение и обезвреживание особо опасных лиц и членов международных террористических группировок. Сегодня их цель — киллер из Международного Агентства Кибернетических Снайперов, сокращенно МАКС.
“Коршун” уже пять лет выслеживает одного из самых коварных и неуловимых преступников этой группы, по прозвищу Тень. На его совести более 60 заказных убийств чиновников и бизнесменов самых разных структур. И вот, наконец, сегодня удалось ухватить ниточку — ip-адрес ноутбука, принадлежащего киллеру, благодаря которому удалось вычислить объект, время и место следующего преступления. Уже сегодня четвертый член группы МАКС будет передан международному правосудию, а сколько их на самом деле — не знает никто.
— Паук, это Коршун. Мы прибыли на место, приготовьтесь к высадке.
— Коршун, это Паук. Идем на снижение.
— Будьте предельно внимательны! Смотрите, не спугните зверя.
— Есть, сэр.
Пассажирский вертолет пошёл на снижение, а боевой замер в воздухе. Когда до земли оставалось около восьми или десяти метров, открылись шлюзы, из которых один за другим, словно пауки спустились десять экипированных солдат. Все агенты были в черном, но как только их ноги касались снега, одежда словно по мановению волшебной палочки становилась белой.
Быстрыми перекатами, стараясь не оставлять грубых следов на снегу, они занимали позиции вокруг квадрата 38*С,45*Н. Как только солдаты растворились на фоне снега, пассажирский вертолет поднялся и пропал в высоте.
— Коршун, говорит Паук-1. Мы заняли позиции, ведем наблюдение.
— Внимание! На радаре появился объект. Паук-1 — проверьте.
Один из солдат, посмотрев в бинокль, заметил только согнутую старушонку с сумочккой в руках, которая чего-то страшась, еле передвигала ноги. Неожиданно сумочка выпала из рук пожилой женщины, которая с кряхтением и проклятиями на мерзкую и холодную ночь наклонилась, чтобы подобрать упавшую вещь.
— Сэр, это не наш объект. Ожидаем.
— Будьте внимательны. Перед операцией Тень всегда приходит для проверки местности.
— Так точно!
Старушка медленно скрылась за поворотом. Командир подразделения рассматривал в бинокль ночные силуэты площади, то и дело приближая и отдаляя объекты. Теперь он внимательно рассматривал трибуну, с которой завтра будет выступать Гредисон.
* * *
Перед зданием администрации церкви “Новая жизнь” остановился взятый на прокат черный автомобиль. Из него с молниеносной скоростью выскочил водитель — красивый молодой человек лет двадцати пяти. Ни куртки, ни плаща на нем не было, только черный костюм, подчеркивающий аристократическое происхождение питерского гостя. Скуратов поставил машину на сигнализацию и с ноутбуком в руках скрылся за входными дверями.
Он прошел длинным коридором к дверям лифта. Где-то на уровне седьмого этажа его ожидал ответ на отнюдь не простой вопрос. Он твердыми шагами шел к кабинету человека, которого искал уже много лет, и не верил своему счастью. Настолько счастливые новости его ждут? У него начинала кружиться голова и захватывало дух при мысли о том, что части головоломки, которую он собирал все эти годы, могут сложиться воедино благодаря всего одному разговору.
Ни один файл, хранившийся на жестком диске его ноутбука, не был случайным. Все десять гигабайт винчестера, были заняты материалами, касающимися “Парадиза”. Одному Богу известно, сколько человек погибло, доставая эти секретные материалы. Скуратов выложил миллионы долларов, покупая каджый клочок бумаги, имеющий какое-либо отношение к “Парадизу”. Корреспонденты, военные и коллеги знали, что все хоть как-то связанное с этим секретным проектом может вмиг заставить Скуратова бросить все и мчаться на край света. Они поражались стойкости этого человека, да и не было равного ему в целеустремленности.
Кто бы мог подумать, что паренек, попавший в шестилетнем возрасте в детский дом, сможет добиться таких результатов. Сегодня он самый известный, высокооплачиваемый юрист и частный детектив. И вот теперь, накопив “немного” денег, он решился взяться за свое дело, уходящее корнями в далекий 1983 год, если даже не к самому сотворению мира.
Он производил впечатление совершено хладнокровного и невозмутимого человека, как на посетителей, так и на своих сотрудников. Представившись и сказав, что его ожидают он показался Алене весьма строгим. Скуратов, как любой воспитанный человек постучал, затем открыл дверь и вошел внутрь.
— Анатолий Скуратов, как я понимаю? — улыбаясь, встал и поприветствовал его пастор.
— Так точно, — сухо, но, пытаясь улыбнуться, сказал Анатолий.
— Скажу вам честно, — Виталий жестом указал на кресло, предлагая гостю присесть, — ваше дело меня заинтересовало. Суть в том, что еще никто не копался в моей прошлой жизни, за исключением корреспондентов из бульварных газет.
— Так значит я первый? — Анатолий присел и достал из кожаной сумки ноутбук. “Это даже к лучшему”, — подумал он.
— Как правило, мне приблизительно раз в неделю звонят частные детективы, но их больше интересуют духовные вещи.
— Я понял это из нашего первого разговора.
— Надеюсь, вы не обиделись? — доброжелательно спросил Виталий Андреевич.
— Ничуть.
— Просто со временем начинает раздражать, когда…
— Дар Божий принимают за экстрасенсорику, — закончил фразу детектив.
— Именно! — пастор был поражен таким четким и подходящим ответом.
— Со мной было точно так же.
— Вот как?! — пастор не знал как ему вести себя с этим строго державшимся молодым человеком.
Его однозначные и точные ответы настораживали и пугали пастора: “О чем с ним говорить? Как себя вести? Лучше бы он оставил с собой Олега, наверное, юристы избирают особую тактику для своих целей, которой мне не понять. Кто он — Анатолий Скуратов, друг или враг? Для чего ему знать то, чего не следовало бы знать никому на земле.
— Виталий Андреевич, я не буду ходить кругами, сразу перейду к делу.
— Отлично! — ответил пастор, а про себя подумал: “Слава Богу, что это не затянется надолго, и пытка закончится прямо сейчас. Итак, это страшное совпадение, или…”
— Вы человек верующий и лгать не будете. Вам знакома фамилия Краснов?
Эта фраза прозвучала как удар колокола, заставив все тело напрячься, а на лице крупной россыпью появились капли пота. “Я не ошибался! Какой вопрос будет следующим? И что отвечать на этот?”
Скуратову не нужно было ответа. Он увидел его на лице побледневшего пастора, в моментально опустевших глазах и в каждой капельке пота на его щеках.
— Простите, — все, что смог сказать Виталий Андреевич, и сделал глоток воды.
— Извините, я не думал, что вы настолько серьезно воспримите мой вопрос.
— Я так понимаю, вы многое знаете, что ж, я не стану вам лгать, просто… — Новак задумался: “Как бы это сказать, чтобы не обидеть молодого юриста, проделавшего такой путь, и при этом постараться не впутать его еще больше?”, — не стану вам отвечать. Мне кажется, это будет самым правильным.
— Стало быть, я начал не с того конца. — С этими словами Скуратов открыл свой ноутбук, немного порылся в папках и файлах, ища нужный документ. — Совсем недавно я понял, что все большие газеты контролируются властями и спецслужбами, а вот маленькие бульварные газетенки умудряются выпустить в свет некоторые важные документы, разоблачающие эти структуры.
— Интересная версия, — попытался улыбнуться Виталий.
— Для начала я предлагаю вам прочесть эту статью. Может быть, потом наша беседа сложится по-другому. Понимаете, господин Новак, если я только два года тому назад закончил академию, это не значит, что я ничего не смыслю в жизни, — говорил Анатолий, глядя пастору прямо в глаза. — Если вы поймете, что я об этом деле знаю не меньше вашего, то думаю вы откроетесь для беседы.
— Вы работаете на кого-то или это ваше личное дело?
— Сначала прочтите некоторые бумаги, а потом я отвечу на все ваши вопросы, и надеюсь, вы решитесь ответить на мои.
— Посмотрим, что у вас тут, — Виталий Андреевич повернул к себе ноутбук и стал читать электронный вариант статьи названием которой служила известная фраза русского критика Добролюбова “Луч света в темном царстве”.
“Очень много тайн скрывали от нас, и скрывают по сей день. Тайны зарождались и росли с КГБ, коммунизмом и непоколебимым некогда СССР. Демократия пришла, но тайны решено было захоронить и спрятать понадежней, чем Ленина в ларце. Но все же скелеты выскакивают из своих шкафов и кусают за самые неожиданные места. И на этот раз один из таких скелетов решил вытащить из царства мертвых пару сенсаций”.
— Красноречивый автор, ничего не скажешь, — заметил Виталий Андреевич, еще не понимая, в чем суть этого словесного ералаша.
— Читайте, дальше интересней.
“В здании, которое выкупила частная стоматологическая клиника, шел ремонт. Новые хозяева и знать не знали, что раньше это здание принадлежало одному из профессоров тайно работающих, на правительство. Восемнадцатого октября во время ремонта была снесена одна из перегородок. Среди старых досок и каменных обломков найден небольшой сейф. Поначалу мастера подумали, что это драгоценности, оставшиеся еще со времен революции, но там было не золото и не бриллианты, а бумаги. Однако, как оказалось, ценность этих бумаг ничуть не меньше сундука с золотом…”
Виталий Андреевич читал и с каждым новым словом этой сумасбродной статьи незнакомого автора в нем росла уверенность в осведомленности питерского гостя. Вначале было описано, каким образом были убраны некоторые журналисты, пытавшиеся опубликовать этот материал, и что автора может не стать раньше, чем статья выйдет в массы, но он был готов рискнуть.
Дальше шли некоторые спорные факты, но многое из всего этого оказалось довольно правдиво. Например, фамилии ученых, среди которых Новак стояла одной из первых, оказавшихся впутанными в этот проект, и агентов, которые занимались прикрытием, а впоследствии уничтожением свидетелей. Правда все равно оставалась где-то там…
Все считали, что эти четырнадцать ученых: одиннадцать мужчин и три женщины, работали на Подмосковной секретной базе, на самом же деле они были далеко от СССР, но знает ли об этом Скуратов?
Как себя вести? Новак попал в капкан прошлого…
Скуратов почувствовал, что стесняет Виталия Андреевича, и встав, сказал, что будет ждать пастора в столовой на четвертом этаже, так как с утра ничего не ел. За это время, Новак должен решить, будет ли он дальше противиться, играя в “молчанку”, или же возьмет Скуратова в союзники. Анатолий открыл еще один файл и посоветовал пастору прочитать его перед принятием решения, посчитав, что это может стать важным козырем.
* * *
Красиво оформленный аэропорт переливался новогодними разноцветными гирляндами. До посадки на самолет оставались считанные полчаса, но мисс Новак тихонько дремала. У нее не хватило сил даже подключить ноутбук к сети, хотя свободная розетка была в трех шагах от кресла.
На крайний случай у нее была возможность, правда дорогостоящая, подключиться к интернет-сети через сотовую связь спутника.
Стоило ей подумать о том, что совсем скоро придется привыкать к разнице во времени, хоть и всего в два часа, желание спать становилось сильнее. В борьбе со сном она достала из кармана пачку сильно мятных жвачек и через каждые пять минут добавляла новую порцию. Но даже шестая не смогла придать ей бодрости дольше минуты.
В эти выходные она спала всего пару часов. Все интернет! В нем и радость, и в то же время беда. В Англии уже открыт не один реабилитационный центр, где людей, зависимых от интернета, содержат в зданиях без электронной техники. Сегодня она легла только в полпятого, а бабушка с нянечкой, точно сговорившись, подняли ее с постели в 7 утра. Сейчас она уже полчаса сидит в аэропорту и, не обращая внимания на всеобщую возню, ведет неравнй бой с Морфеем.
И вот глаза сомкнулись. Словно запушенный кинопроектор, набирая скорость, мозг стал показывать яркие кадры снов, часто оказывающихся пророческими…
… Школьный коридор.
С тех пор как в прошлом году дочь Новака закончила школу, она в ней не появлялась, но все здесь ей по-прежнему знакомо, вот только коридоры кажутся длиннее обычного.
Она щелкнула выключателем на стене, но свет не загорелся. Никогда в этом здании не было так темно и безлюдно. Попробовала сделать шаг, и звук, словно дразнящий птенчик, эхом полетел по коридору.
— Что за ерунда?
Выключатель по-прежнему не поддавался.
“Ну не страшно, тут пять минут до центрального выхода”.
Сначала она шла тихим размеренным шагом, но увидев, что вместо ожидаемого выхода был поворот в точно такой же коридор, ей стало не по себе. Сворачивая в третий раз в тот же самый коридор девушка перешла на более быстрый шаг.
Бег.
Страх сковывал ее по рукам и ногам, она чувствовала, что если остановится, то дальше уже идти не сможет.
— HELP!!!
“HELP”, “HELP”, “HELP” — эхом отозвалось со всех сторон.
— О Господи, что здесь происходит!
“Раз не удается так, надо походить по кабинетам, может кто-то еще здесь есть”.
Она постаралась проснуться, понимая, что это сон, но тело не слушалось.
Дернула первую же дверь, которая оказалась открытой. В кабинете было совершенно пусто и темно, лишь серебряные часы, стоящие на столе отсвечивали пробивающийся непонятно откуда лунный свет. Девушка вздрогнула — секундная стрелка часов шла в противоположном направлении, неумолимо приближая предстоящее событие.
— Все, больше никакого интернета, сажусь на информационную диету.
Она закрыла дверь и дернула следующую…
Та же самая обстановка и те же странные часы. Третья дверь… Четвертая… Ничего не менялось. Заглянула за пятую дверь, где стала накатывать и давить на мозг истерика.
— Мне все это снится… Спокойно, мне надо проснуться и все снова будет хорошо…
Напрягаясь всем телом, она попыталась проснуться, но в тот же миг позади послышался какой-то шум. “О, наконец-то, еще кто-то есть”.
— Эй! Тут кто-нибудь есть?
“Кто-нибудь есть?”
“Кто-нибудь есть?”
“Кто-нибудь есть?” — передразнивало эхо.
В ответ раздался нарастающий грохот, словно электричка метро, а девушка будто стоит на рельсах, по которым сейчас промчится состав.
Конское ржанье разрезало воздух, и в темном коридоре стал вырисовываться силуэт черного всадника.
Инстинктивно она бросилась бежать. Спотыкаясь и падая, она бежала по бесконечному коридору, чувствуя, что уже почти рядом дышит свирепый конь.
— Не-е-ет!!! — кричала она, — Помогите!!!
Споткнувшись в очередной раз, она упала так, что уже не находила сил встать. Повернувшись лицом к надвигающейся опасности, она попятилась назад.
Расстояние с каждой секундой уменьшалось. И когда до девушки оставалось не больше двух метров, из ниоткуда выпрыгнула женщина и, словно разъяренная львица, кинулась на всадника.
Завязалась битва. Не имея сил шевельнуться, перепуганная девушка наблюдала за происходящим.
— Беги!!! Я его задержу! — крикнула ей женщина.
Не понимая, куда и зачем Новак поднялась с пола и кинулась по коридору, но на этот раз за очередным поворотом были ступени. Она сбежала вниз и выскочила через главный вход на улицу, которая встретила ее ослепительным светом…
* * *
Первое, что увидел Олег, когда открыл глаза, это идеально побеленный потолок, на который падали лучи утреннего солнца. Повернуться в сторону окна он не мог, голова казалась ему тяжелой чугунной гирей. Судя по обстановке, которую охватывал взгляд, он все еще живой, за окном все та же осень 1983 года, и это больничная палата единственной в городе больницы.
Немного покосившись, он увидел дремавшего одноклассника, которого так невзлюбили из-за пустяка — тот был новичком. Адвокат сразу разглядел в нем друга, которого был так рад сейчас видеть. Потом взгляд Олега скользнул еще чуть-чуть левее. Он увидел стакан с водой. Сразу сработал рефлекс, и шершавый почти онемевший язык облизал потрескавшиеся, пересохшие губы.
— Пи-ить, — простонал он.
Виталик тут же подскочил, словно и не спал, а специально притворялся.
— Сейчас, подожди, — он взял специальную тряпочку обмакнул в воде и смочил губы Олега, — твоя мама, сказала, что тебе пока нельзя пить.
— Ма-ма? А где она? — прохрипел Олег. Из-за непонятного состояния ватного рта, каждое слово давалось ему с болью.
— Отдыхает. Она дежурила у тебя до трех часов, а потом я ее сменил, но лучше молчи, постарайся еще поспать. Хорошо? Тебе еще понадобятся силы.
— Прости, я не… — странный ком, словно ежик, сидел в горле.
— Не беспокойся, все потом, а пока спи. — Виталик еще раз смочил губы Олега и, взяв его за руку, сел на край кровати. Паренек стал молча молиться.
Олег снова уснул.
Сколько всего предстояло еще выяснить и рассказать. Олег даже не представляет, насколько трудной была та ночь. Ночь, когда сам Бог оберегал его жизнь.
Мать Олега спала от бессилия — это была уже третья ночная смена на ногах. Операции всегда сложные, особенно у главного хирурга. Операция под руководством Регины Васильевны длилась несколько часов. Главное, что Олег жив. По паре сказанных Олегом фраз Виталий понял, что умственные способности не пострадали.
На самом деле, хотя никто этого не знал, кроме Бога и ангелов, Виталию тоже пришлось потрудиться той ночью, оказывая противостояние силам тьмы, защищая жизнь Олега.
Тогда оставшись в коридоре, Виталий уперевшись спиной в дверь, за которой шла операция, молился. Каждое слово, проходящее через его сердце и уста, было настолько ощутимым физически, что он удивлялся: откуда в его сердце появилось столько любви к практически незнакомому человеку, тем более входившему в альянс его недругов.
Какое-то странное часто повторяющееся чувство стало стучать из сердца в разум Виталика. Вроде того, когда хочется сделать что-то приятное. И в то же время, ощущение, что он должен чем-то помочь. Поначалу мальчик пытался подавить это в себе, но чувство становилось сильнее. И он не выдержал, вскочил на ноги и повернулся лицом к дверям. Все внутри говорило, что он должен войти и помочь, но рассудок объяснял, что там идет операция, все стерильно, ведь его могут попросить покинуть здание больницы в первую же секунду. Он уже было собрался занять свое место и продолжить молиться, как рука сама, не подчиняясь его воле, открыла дверь, и ноги повели в операционную.
“О Боже, что я делаю?!” Виталик боялся открыть глаза, в его голове рисовалась картина, как шесть или может быть семь человек с окровавленными руками таращатся на него, позабыв о пациенте. Собравшись с силами, Виталик открыл глаза и увидел, что оказался в комнате, где была стена с большим стеклянным окном, открывавшая его взору операционную.
Виталик подошел к стеклу и замер, глядя, как люди в белых халатах со старанием и точностью работают над столом, закрывая его своими спинами. Вообще-то, не очень хотелось увидеть самого пациента с разрезом, над которым копошатся медики, но он не мог отвести глаз от происходящего. На него никто не обращал внимания, потому что все были заняты спасением паренька.
Виталий тихо молился и чувствовал, что-то должно произойти. Вдруг какой-то странный неоновый свет пробился сквозь заслоняющих стол врачей. Отошедшая к столику за шприцом медсестра открыла Олега, лежащего на операционном столе, и Виталик увидел источник странного зеленоватого света . Это был маленький шарик размером с голубиное яйцо, который висел в воздухе над телом пациента. Виталик закрыл глаза и потряс головой, с опаской вновь взглянул, но уже ничего не увидел, так как сестричка вернулась на свое место. Затем отклонился в сторону доктор — источник света уже был размером с футбольный мяч. Странная дымка кружилась вокруг него и наполняла комнату.
“Что это может быть?” Ответа он не находил, но в сердце только билось слово — “молись!” Дымка уже покрывала все тело Олега, окутывала врачей и всю технику, все больше и больше наполняя операционный зал.
— Что-то происходит! Давление падает, — сказал какой-то доктор.
— Сердцебиение участилось, — тут же выпалила ассистентка.
— Разве такое возможно, — в недоумении говорил еще кто-то.
— Не знаю, но по приборам так.
— Регина, у него открылось кровотечение!
— Вижу, — послышался знакомый голос. — Дайте тампон.
“Очевидно, ждать больше нельзя”. Взяв шапочку, Виталий быстро натянул ее на голову и наспех завязал марлевую повязку. Мгновенье и он уже был внутри. В нос ударил странный запах паленой помойки. Зеленый туман стал подползать и обволакивать его ноги, поднимаясь все выше и выше. Озноб пробежал по коже. Туман, как живой, почувствовал это и стал ближе подбираться к его сердцу.
— Я не боюсь… Я не боюсь. Я — свет этому миру!
Что-то похожее на сценические спецэффекты стало происходить вокруг него: невидимые вентиляторы начали дуть от Виталика, рассеивая вокруг него туман, который все еще оставался густым над врачами, не замечающими присутствие постороннего.
— Тот, Кто во мне больше того, кто в этом мире, — шептал строчки из Библии Виталий.
Чем ближе он подходил к Олегу, тем сильнее туман сдавал свои позиции. Врачи все так же суетились, пытаясь сделать все от них зависящее.
Огненный шар был уже около метра в диаметре. Его свет затмевал взгляд Виталика, вводя в странное состояние сна. Силы покидали, а ноги становились ватными.
“Неужели это поражение?”
Еле различимая мысль о том, что он несет ответственность за Олега, и что даже маленькая слабинка с его стороны может привести к неминуемой гибели человека, подстегнула и укрепила его. “Поздно думать только о себе и о своих страхах. Нужно воевать! Воевать до конца. До последнего вздоха!”
— Нет!!! — закричал Виталик, но никто не обратил на него внимание. — Приказываю тебе, во имя Иисуса Христа, убираться прочь!!! — изо всей силы он ударил по шару, который разлетелся на тысячи кусочков и вмиг исчез.
Виталик дернулся и проснулся у дверей операционной. Он задремал, но продолжал молиться. Неужели это сон? Вряд ли?! Все происходившее было слишком реальным!
За дверями послышалось:
— Давление нормализовалось.
— Кровотечение остановлено.
— Регина Васильевна, все в норме.
Слезы благодарности потекли по щекам Виталика.
В трех кварталах от больницы, в квартире Санька, на расчерченном мелом полу в его комнате, среди полупотухших свечей и стареньких книг, лежали без сознания Коля, Тим и сам хозяин квартиры. В углу, скорчившись от боли, лежал Стас, а на диване, замерев от шока, плакала Светлана. По следам слегка обуглившихся кончиков волос, можно было подумать, что их скорей всего ударило током, но никаких электрических приборов в комнате не было.
* * *
Продырявленный олимпийский рубль подскочил и упал на свежий снег.
— Он где-то здесь! Он уже здесь! — зашипел в рацию один из “пауков”, видевший полет монеты в бинокль.
На вертолете, благодаря специальной аппаратуре, прокрутили момент выстрела и с помощью цифровой техники отследили траекторию полета пули и место выстрела.
— Паук, это Коршун, он в гостинице напротив, двенадцатый этаж, — проверив через интернет план-схему гостиницы, добавил, — туалет между 506 и 507 номерами.
Словно призраки, сливаясь со снегом, они перемещались, блокируя входы и выходы гостиницы. Специальной тактикой они продвигались к месту, откуда был произведен выстрел. У входившего в помещение отряда, стали вновь происходить необычные метаморфозы с одеждой, которая становилась словно стеклянная… Сквозь нее можно было видеть и человека. Она словно шапка-невидимка превращала их в прозрачных фантомов. Только инфракрасные приборы смогли бы их засечь, но никто из бодрствующих в этот час посетителей или обитателей гостиницы ничего не подозревал, и даже если бы кто-то и заметил что-то переливающееся или странную тень, наверняка подумали бы, что все это спросонья.
Солдаты уже были на двенадцатом этаже. Первые двое кинулись к дверям 506, другие к 507 номеру. Выломав дверь, они одновременно ввалились в номера и оцепили смежную туалетную комнату. Внутри еще слышался какой-то шорох — значит киллер еще там. Вряд ли он успел уйти за три минуты после репетиции, ведь ему надо все приготовить на завтра.
Невидимой рукой руководителя “пауков” дверь туалета отворилась и их взгляду предстала неожиданная картина: привязанные к вентилятору на потолке туалетная бумага и щетка создавали тихий шорох, а на подоконнике, с которого стрелял снайпер, лежала записка
“БУ!!! ПРИДУРКИ!”
Под запиской лежала пластиковая взрывчатка…
От силы взрыва вылетели все окна трех верхних и нижних этажей.
— Паук. Паук, это Коршун, что с вами, ответьте!
— Сэр, у нас потери, из группы в живых осталось только трое, один в тяжелом состоянии.
— Убийца на крыше, вы должны остановить его, мы окажем поддержку с воздуха.
— Так точно.
Тень бежал по крыше, зная, что за ним наблюдают, но кто именно, и в каком количестве, было еще неизвестно. Шлем на голове усложнял дыхание, но его кибернетические способности сейчас были важнее воздуха.
— Давайте, гады! Попробуйте меня поймать.
До троса, по которому нужно было спуститься в тоннель метро оставалось меньше десяти метров, неожиданно перед носом киллера взмыл “Коршун” во все своей боевой мощи.
— Мы предлагаем вам сдаться!
— Ишь, чего придумали?!
Развернувшись, киллер решил действовать по запасному плану и уйти через вентиляционную шахту вниз, где его ждал верный мотоцикл, но на дисплее шлема сенсоры показали приближающиеся объекты. Как назло, профессиональное оружие было в рюкзаке за спиной, а в секретном пистолете всего одна пуля.
— Вам нет смысла сопротивляться, вы в ловушке, — гремел усиленный динамиками голос с вертолета.
Агенты теснили Тень к краю крыши.
— Впереди агенты, за спиной вертушка… что ж, Поцелуй, прости, вряд ли я выйду сегодня на связь.
И отправив воздушный поцелуй агентам, Тень, расставив руки, словно крылья, оттолкнулся и спрыгнул с крыши тридцатиэтажного здания.
* * *
В то время, когда специальный приемник в квартире Красновых передавал сообщение мальчика Толика, откуда-то из северной части России о том, что родители погибли от руки странного черного всадника и людей в черных одеждах, и что он один чудом остался жив…
В то время, когда подростки стали приходить в себя после непонятного разряда энергии, понимая, что Оно по странным причинам вернулось к ним, чего раньше никогда не случалось, а все их дела проходили с успехом. Но в этот раз они потерпели ужасное фиаско: обугленные волосы, ожоги на ладонях, странный скрежет песка на зубах и потемнение под ногтями…
В то время, когда Регина Васильевна следом за Виталиком повторяла первую серьезную в ее жизни молитву, раскаиваясь в своих грехах и признавая Христа своим Господом и Спасителем. Чудо, которое произошло во время операции, мог сделать только Бог, и теперь ее никто не разубедит в обратном…
В это самое время, точно как часы и гулко как удар колокола, по земле расходился стук копыт черного поджарого арабского жеребца. Его всадник был похож на статую — неподвижный и грациозный, словно высеченный из цельного куска черного мрамора. Самой подвижной его частью был плащ, развевающийся по ветру словно крылья.
Конь мчался, не разбирая дороги, не обращая внимания ни на ухабы, ни на кочки. Спидометр самого скорстного автомобиля стал бы зашкаливать, от той скорости, с которой рассекал ночь жеребец. Путь всадника был целенаправлен и рассчитан. Так спустя мгновенье он мчался параллельно железнодорожным путям, которые то и дело поворачивали, извиваясь змейкой между холмов и гор. Впереди их ожидало огромное ущелье, через которое пролегал мост, по которому совсем недавно прошел поезд на Варшаву. Всадник не думал сворачивать на мост, а будто нарочно направлялся в обрыв.
До пропасти оставалось меньше ста метров, а всадник даже не шевельнулся, чтобы изменить направление. Спустя мгновенье, арабский скакун из-за всех сил оттолкнулся и прыгнул навстречу бездне.
Как ни странно, вместо того, чтобы полететь вниз, навстречу неминуемой смерти, жеребец, словно птица, расправил два мощных черных крыла и взмыл вверх, поднимая гордо сидевшего в седле наездника к небесам. Набрав еще большую скорость они устремились ввысь, и теперь вряд ли кто-нибудь заметил бы их полет на фоне луны.
Впереди показался поезд, в котором мирно спала жертва, наверняка переставшая молиться, иначе бы он ее не нашел. Пролетев последние вагоны и достигнув середины состава, он стал опускаться и сел на крышу третьего вагона. Слегка потоптавшись на месте, он спрыгнул на землю и побежал рядом с поездом.
В четвертом окне всадник увидел цель. Это была женщина-биолог, участник проекта, спасающаяся бегством от предательства СССР, страны, не исполняющей обещания. Она уснула, держа в руках Библию, как держат спящие малыши свои любимые игрушки, думая, что сохранят их в мире снов, но это не помогло ей укрыться от взора Мстителя.
Он снился ей каждую ночь. После того, как они нашли старую, обгоревшую по краям Библию-дневник в кожаном переплете, этот призрак преследует их повсюду. Опасней всего было то, что в необходимый момент он мог становиться видимым, принимая любой облик. Именно этот дух навел КГБ на след несчастной группы, которая так и не смогла разузнать, что нужно было Союзу. Да, им удалось кое-что найти, но это только добавило вопросов.
Поезд подъезжал к неизвестной станции, и хотя остановка должна была быть только под утро, резкий тормоз встряхнул пассажиров. Она проснулась, предчувствуя неладное. Дверь вагона отворилась, и стали доноситься голоса.
— У вас есть билеты? — раздался сонный встревоженный голос проводника.
— В сторону! — произнесли одновременно двое мужчин.
Шаги приблизились к ее купе. Она знала, что хорошего ждать нечего. Она в ловушке.
“Иисус, прости, если я согрешила перед Тобой, отдаю свою душу Тебе!”
Дверь раскрылась, и вошли двое в черных плащах, шляпах и солнцезащитных очках. Один из мужчин направил пистолет на женщину и выстрелил. Из дула совершенно бесшумно вылетел шип, пропитанный сильнодействующим ядом, который вызывает мгновенную остановку сердца.
Перерыв весь ее багаж и сумочку, они так и не нашли того, чего искали.
— У нее тоже ничего нет.
— Вижу.
Они направились к выходу, по дороге один кинул проводнику:
— Там у женщины сердечный приступ, медики обо всем позаботятся.
В ту же минуту в купе вошли два медика и вынесли тело уже мертвой женщины из вагона.
Один из агентов, оставив остальных, скрылся в переулке. Спустя секунду, разрезая крыльями воздух, взмыл черный арабский жеребец, на его спине уже в своей обычной черной султанской одежде сидел его хозяин, пришпоривая коня навстречу к новой жертве.
Все книги
