С минуты на минуту должен был начаться урок математики…
Чудные у Саши выдались выходные — это все, о чем он мог сейчас думать. Руки были перебинтованы заново — как-то нужно будет ими еще и писать. Ведь сейчас время контрольных и сочинений. Эта проверка знаний после летних каникул имела для Саши большое значение, поскольку проводился с целью выяснить, каких учеников стоит переводить в класс разрядом выше, для успевающих. Так же имело значение, как он напишет сочинение на традиционную тему: “Как я провел каникулы”. Хотя намного интересней сейчас было бы написать — “Как я провел выходные”. От мыслей Саню оторвала “троица”. Три, развязанных в поведении и совершенно неуправляемых уже в седьмом классе, гнусных и противных, по мнению Саши, друга влетели со звонком в класс. Они были ему не просто несимпатичны — он их ненавидел, потому что всегда чувствовал подступающий комок страха при их виде.
Да, они над ним издевались! Это разве новость для кого-то?
В каждой школе есть такие — они управляют всем и их сила в единстве. Они всегда находят жертв для своих мерзких и противных шуток. Такой воспитанный парень, как Саня, вспоминал любой свой, пусть даже самый небольшой проступок, с угрызениями совести. Они же и вовсе совесть потеряли.
— Ты сегодня опять плакала? — нежным почти певчим голоском начал один из них, садясь на парту светловолосой хрупкой девочки.
— Она снова плакала и звала свою мамочку, — подхватил примерно той же интонацией другой.
— Ириска-сосиска, ты видишь ее по ночам в своих снах? — спросил третий, низко наклоняясь над девочкой и почти дыша ей в лицо.
Она боялась шевельнуться.
— И что мамочка тебе говорит?
— Она рассказывает тебе сказки? Про тот мир? Ведь ты веришь, что она живет где-то там?
— Ой, Тимур, не хотел бы я услышать сказки про живых мертвецов, — паясничал второй.
— Не Жека, ничего ты не понимаешь! Я сам видел, как она на кладбище часами у могилки мамы сидит и что-то причитает. О своем о женском болтают, видать, — троица разразились хохотом.
Саша сидел на предпоследней парте. Ему хорошо было видно, как вздрагивают худенькие плечи Иринки, она стала так часто дышать, что казалось вот-вот зарыдает. Никто не смог бы с полным спокойствием выслушивать подобные реплики. Не прошло и трех месяцев с того момента, как мамы Ирины не стало. Ее очень не хватало девочке, ведь никто не может заменить маму.
— Ладно, Ярик, хватит, а то она сейчас сопли пускать начнет, — понимая, что дело принимает серьезный оборот, вставил Женя.
— А пусть пойдет папочке пожалуется, я как раз его видел недалеко, валяется под кустиком с бутылочкой в обнимку — каталажка о нем плачет.
Дверь класса открылась и появился, почему-то всегда опаздывающий, Олег Адвокат.
— О, твой рыцарь в золотых доспехах явился, — съязвил Ярослав, показывая пальцем на всегда правильного Олега.
— Что вы к ней опять пристали? А ну пошли отсюда! — казалось, что сейчас Олег их поколотит.
— Ты поспокойней-то, парень, а то ведь земля квадратная…
— За углом встретимся, — погрозил кулаком Тимур, все же идя на свое место, так как следом за Олегом вошла математичка.
— Иришка, ты в порядке, — спросил Олег, садясь рядом. В ответ она только кивнула головой.
Двое из этой троицы сидели на соседнем ряду, а третий — за спиной Саши.
— А ты, рыжий, чего вытаращился? Мы с тобой на следующей перемене поговорим, — они переглянулись и рассмеялись.
Весь урок прошел в кошмарном ожидании перемены. Саша готов был отдать все что угодно, только бы урок никогда не заканчивался. Но звонок все равно прозвенел. Он прекрасно представлял, как будут над ним издеваться. В лучшем случае у него отберут завтрак, а в худшем…
О худшем он не хотел думать: один раз это было мытье головы в унитазе, другой — непонятная липкая вещь розового цвета, называемая Бабл-гам или жвачка, привезенная кем-то Тимуру из-за границы, Саньку ее размазали по волосам, да так, что пришлось себя дома подстригать. Конечно, за новую стрижку влетело от мамы, но он не мог сказать, что над ним издеваются. Хотя какое это имеет значение, он не один такой в классе.
У Ирины не так давно умерла мама, вот они и достают бедняжку.
Тимофей — парень, что надо, староста класса, поэтому и ему достается. А достается из-за того, что он не соглашается исправлять оценки в журнале, к которому имеет доступ, когда относит в учительскую. Так что, быть старостой — хорошо, но только не в их классе.
Света, простая девочка с длинными косичками, и в этом вся проблема, ведь сидит она прямо перед Ярославом и Женей. Где только они находят всякую мерзость, что кидают ей за шиворот. На прошлой неделе жаба, еще раньше дохлая мышь, жук-рогоносец. А то, что они делают с ее волосами не подлежит описанию.
Стас, парень, с которым не дружат из-за того, что якобы во время войны его отец помогал фрицам, но кто может это доказать? Тем не менее его считают врагом народа, хотя сам по себе Стас и мухи не обидит.
Еще есть Коля, обычный худой мальчик, который не может держать язык за зубами. Первое время пока к нему пристают он сидит стиснув зубы, а потом начинает обзываться и грозить расправой… Будто его папа знает карате и всех их убьет, если только они коснуться его. Он тоже часто ходит в синяках. Для них он просто говорящая игрушка.
Олег, вроде крепкий парень, но и ему с тремя не совладать…
Да, еще новичок Сережа! Он только переехал в этом году из села в город, жить с родителями. Хотя городом, собственно, их населенный пункт и не назовешь.
Так что, если добавить еще сюда Санька — получается, что восемь человек терпят и никому не говорят, боясь получить еще больше. Но если бы у них была сила объединиться вместе, они бы точно разделались с “троицей” так, что те навсегда бы забыли, как обижать слабых.
— Рыжий, ты чего замечтался? О рыжей принцессе мечтаешь? — Саня не заметил, что за время его раздумий математичка ушла, и перед ним выросли “три богатыря”.
—Да нет, просто так, о задачке, — полушепотом ответил он.
— О задачке? — перекривил Тимур.
— Думал, значит? — дополнил Жека. — Ты чё! Учеными доказано, что в рыжей башке мозгов нет, там одни солнечные зайчики, — и он больно постучал костяшками Сане по голове.
— Ну чего, рыжий-конопатый? Что мы будем сегодня есть? — Ярик полез к нему в сумку и достал оттуда завернутый в бумагу Сашин обед.
— Тю, только яблоко и бутерброд?
— А что за колбаса? — Жека выдернул из рук Ярика бутерброд, — Фу! Ливерная! Ты чего, собака что ли? Мы только Тузика такой кормим.
Саня не успел выхватить свой обед, как Женя плюнул на хлеб и накрыл колбасой.
— Жри, рыжая тварь! — и начал запихивать в Сашу бутерброд с такой злостью в глазах, что казалось сейчас искры посыплются.
Саша сжал челюсти, что было силы.
— Ах! Не хочешь? А ну-ка ребята!
Не успел Саня и моргнуть, как Ярик повалил его на парту, а цепкие и сильные пальцы Тимура облепили лицо. Одной рукой тот перекрыл ему нос, а другой — тянул за подбородок, стараясь раскрыть пошире рот. Воздух заканчивался. Для Саши было лучше умереть, чем открыть рот, но инстинкт самосохранения сработал безупречно…
Саня, давясь слезами и бутербродом, под смех троицы и молчаливое понимание остальных, выскочил из класса.
Учебный день подходил к концу.
Саша не мог больше вернуться в класс, он просидел остальные уроки, закрывшись в кабинке туалета. Как только закончится последний урок, и дежурные уберут в классе, он заберет свои вещи и пойдет домой, но не раньше.
Это и было то единственное, что не устраивало его в жизни. Но что он может сделать? Простой рыжий парень может только терпеть. Сначала были мысли побриться налысо, но это только ухудшило бы положение. А найти краску, чтобы стать как все, он не мог. Да и вообще покрасить рыжие волосы в черный цвет почти невозможно.
Хотя, кажется, кто-то говорил, что родители Тимура могут переехать жить в Киев, может тогда Женя и Ярик перестанут обижать остальных. Хотя нет, пока их не отучишь, или не проучишь, вряд ли перестанут. А кто же это сделает?
Звонок разлился по пустым коридорам. Было слышно, как одна за другой открываются двери, словно улей по весне, и оттуда вываливает шумный рой учеников. Галдеж и жужжание, шум и суматоха — обычное дело в конце дня. Еще пару минут и можно будет идти…
Дверь туалета резко распахнулась. Саня слышал отчетливые удары: сначала один по двери, а потом двери об стенку. Инстинктивно, он тут же поднял ноги, чтобы никто не понял, что он спрятался в одной из кабинок.
— Куда девалась эта рыжая козявка? — голос Жени ни с чьим спутать невозможно.
Женя остановился напротив двери в его кабинку.
— А может, он тут спрятался? — это был Ярик.
Скорей всего Женя зашел по нужде, а Ярослав просто за компанию, от нечего делать. Одна за другой двери кабинок с грохотом стали открываться. Шум приближался к кабинке, где был Саня.
Пятая, шестая…
Журчанье прекратилось, и Женя крикнул:
— Да брось ты, пошли, а то сейчас Олега с Иркой пропустим.
Они поспешно вышли, и Саша по милости небес, остался незамеченным. Трясясь и чуть не плача от страха, он вышел из своего убежища и поплелся в класс. Убедившись, что он один, забрал свои вещи и уже собрался уходить, как его взгляд остановился на книге с оторванной обложкой, изрисованной смешными рожицами на форзаце, которая неряшливо валялась между партами. Последним уроком была литература, и кто-то забыл учебник. Однако внимание Саши привлекло нечто другое — иллюстрация к сказке об Илье Муромце, который занеся над головой громадный меч, собирался поразить гигантского дракона.
Вмиг в памяти всплыли рассказы лесника. А вдруг и вправду можно получить силу, которой обладал Свободный Дракон. Может там под крышкой склепа лежит тот меч, который даст ему силу победить врагов. Пусть он не будет рубить всех на куски, но хотя бы испугать, раз и навсегда, он сможет. Да ведь они все от зависти лопнут, если он научится летать, пусть тогда попробуют его достать!..
Но для этого надо опять вернуться в ту хижину. А как он сможет открыть крышку? Нет, он не сможет этого сделать, никак не сможет.
Подняв учебник с пола, Санек закрыл его, положил на первую парту и поплелся к выходу. Он шел опустевшими коридорами. Как быстро все разбежались по домам, только где-то на втором этаже идут дополнительные уроки у старшеклассников, и стучит ведром уборщица. Как приятно было на улице, теплые деньки еще продлятся до самого октября, хотя листья клена отрывались, словно прыгуны с парашютом и, вальсируя, падали под ноги.
За углом школы послышались какие-то крики. Было страшно, но Саша побежал взглянуть хотя бы глазком, что там происходит.
— Так ты думаешь, что крутой, да? — Тимур, дыша почти в лицо Олега, подошел ближе, явно давая понять, что провоцирует драку.
— Я ничего не думаю, а просто прошу вас не трогать Ирину.
Ирина стояла в стороне, опустив голову. Она не могла идти домой, потому что Женя забрал ее портфель и рылся в нем, ища дневник.
— Мне интересно, кто у нее расписывается в дневнике? — издеваясь, бормотал он. — Папа-алкаш или мама-призрак?
Тут Олег не выдержав, подошел, выхватил дневник у не успевшего опомниться Жени, сунул обратно в портфель и быстро отдал Ирине.
— Ириша, иди скорей домой! — Олег крикнул так, словно это был ее последний шанс.
Ей даже и говорить не надо было, она резко отбежала в сторону, так что Женя, в попытке схватить Иру за руку зацепился за стоящего рядом Олега и рухнул.
— А как же ты? — отбежав на безопасное расстояние, спросила Ира.
— Иди, со мной все будет в порядке.
— Ах ты, козел! Ты мне поставил подножку, да? — Женя неспешно стал подниматься, оглядывая испачканные брюки.
— Ты сам зацепился, прости, я не хотел.
— Ах, ты не хотел.
Первым Олега ударил, конечно же, Женя потом Тимур, да и Ярик не стоял в стороне. Ирина хотела кинуться на помощь, но кто-то схватил ее за руку. Это был Саша, наблюдавший издалека.
— Мы должны ему помочь, — с мольбой в глазах обратилась к нему Ира.
— Я не могу, да и ты не можешь, нам лучше не вмешиваться, а то и нам попадет, — Саша готов был все на свете сделать только бы помочь смелому Олегу, но ему не хватало силы воли.
— Мы не можем стоять просто так в стороне и смотреть, как над ним издеваются.
— Ну и не смотри, лучше беги домой, пока они за тебя снова не принялись.
— А мне все равно, если ты такой трус, то я пойду! — Ира говорила вполне серьезно.
Саша вовремя схватил ее за руку, а то бы она точно ринулась на помощь Олегу. Потом он поднял крупный камень, лежавший возле ноги и, взвесив его в руке, принял роковое для себя решение.
— Ирина, приготовься бежать.
Девочка все сразу поняла и взяла портфель как можно удобней, чтобы во время бега он ей не мешал. Конечно, она могла бы убежать прямо сейчас, но ей очень хотелось увидеть, кто станет мишенью для этого камня.
— Прицелься пожалуйста получше… Вон тому в голову, сможешь? — и она указала пальцем на Женю.
— Я что похож на больного? Я в тюрьму не хочу! — он никогда не думал, что эта девочка, которую все только и делали что обижали, способна на такую жестокость. Видно сильно ее достали.
Саша рассчитал силы как раз, чтобы попасть в старую проржавевшую бочку. Скорей всего, они отвлекутся, и это даст возможность Олегу избавится от нападавших. Саша замахнулся и почувствовал, как Ирина взяла его за руку, но вместо боли от порезанных рук его наполнила сила, а рука с легкостью швырнула камень весом в килограмм.
Он полетел словно пуля, со свистом рассекая воздух… В нем были собраны все обиды…
Но он попал не в бочку, а в ягодицу Евгения, да так, что тот потерял равновесие, и будто подстреленный кабан, завалился, испустив пронзительный крик боли. Конечно же, это отвлекло Ярослава и Тимура.
Саша не ожидал такого эффекта. Они с Ириной замерли, не зная, что делать дальше…
Бежать! Но ноги словно вросли в землю, этот момент, как в фильме с эффектом замедленной съемки, прокручивался сейчас перед ними.
— Поймайте его, я собственными руками оторву его уши и заставлю съесть на моих глазах! — Женина фраза вмиг придала всем ускорение.
Саша и Ирина, не успев до конца осознать ужаса угрозы, со всех сил побежали. Тимур первым кинулся вслед за ними. Чуть позже, поняв что произошло, Ярослав побежал задним двором, чтобы перехватить их на единственной дороге ведущей из школы в город. Женя корчился от боли, так что Олег мог спокойно встать и с достоинством удалиться, хотя и побитый, с распухшей губой и порванными брюками.
Саша с Ирой бежали так быстро, как только было возможно человеку. Ирина иногда оглядывалась, в надежде, что погоня осталась далеко позади. И действительно, Тимур, уже теряя силы, отстал метров на тридцать. Теперь можно было немного расслабиться. Но не тут-то было — словно из-под земли перед ними выскочил запыхавшийся Ярослав и цепко схватил Сашу за рубашку, да так, что та чуть было не порвалась на две части, а Ирину за запястье — даже слезы от боли брызнули из глаз. Саше от досады хотелось плакать, но он не смел.
Тимур тоже был тут.
— Что мы с ними сделаем, а? — первое, что спросил Тимур, отдышавшись.
— Кто это сделал, для начала? — Ярослав сильнее сжал руки.
Ирина и Саша молчали.
— Хорошо, а если так? — Тимур с размаху ударил ногой Саше в пах.
Тут уже не было силы сдерживать слезы, казалось, что болят все внутренности. От ужасной боли его отвлек звук звонкой пощечины. Ирина заплакала вслух.
— Молчите? Хорошо, скажите, кто это сделал, и второго мы отпустим.
Саша и Ирина сказали одновременно:
— Это был я…
— Я сделала…
— Вы посмотрите на них, примерные пионеры, которые всегда готовы заступиться за товарища…
Саша видел как Тимур снова замахнулся ногой. В этот раз удар был направлен в живот, но знакомый голос остановил его.
— Что вы тут делаете? — это была старенькая учительница по литературе Тамара Валентиновна.
— Да тут Саше что-то плохо, — масленым голосом ответил Ярослав, а сам так посмотрел на ребят, что все поняли — “ни одного лишнего слова”.
— А что такое? — Тамара Валентиновна никогда не отличалось особенной мягкостью или любезностью, но если речь шла о ее любимчиках, а Саша был из таковых, она готова была сделать исключение.
— Да, просто живот разболелся, — Саша не любил врать, но от этого сейчас зависела его жизнь.
— А где именно, — она даже наклонилась, чтобы посмотреть.
— Тут под ребром, — он продолжал обманывать.
— У всех подростков твоего возраста бывает. Это возрастное, — поняв, что ничего серьезного, она снова стала неприступной “Тамаркой”. — Сначала набегаетесь, вон все потные какие, — она провела рукой по кофточке Ирины, которая и правда была мокрой от пота. — А потом жалуетесь. Так, бегом домой, Ирина, не хватало, чтобы ты простудилась, а тебя Саша я провожу.
“Спасены!”
— Давайте мы его проводим, — предложил Ярослав. Его намерения были понятны.
— Нет, я иду к ученику, живущему в его доме, проводить консультацию, так что мне по пути, а вы марш домой, тоже мне “Тимур и его команда”.
Ох, знала бы она, что это за команда. Тем не менее Саша сегодня безопасно доберется домой. Да и Ирине, если пойдет с ними, гарантировано покровительство учителя.
— Ладно, Саня, не болей! Увидимся завтра, — сказал им вслед Тимур и провел указательным пальцем по шее.
— И уши не забудь помыть. Ира, папе привет, — добавил Ярослав.
— И маме тоже, — было сказано очень тихо, но Ирина услышала.
* * *
Вот и конец.
Все утихомирились и легли спать. Все, кроме Саши. Во-первых, болели руки, а во-вторых, идея, промелькнувшая сегодня, становилась навязчивой.
Время тянулось, словно разогретая на солнце смола.
Сон бежал от него. Ночь казалась бесконечной. Надо спать — завтра в школу. Но что его там ждет? Его и Ирину? Ну не убьют же, а только снова поиздеваются. Лучше бы убили.
Надо все равно спать, может это его последняя ночь. А может и вовсе лучше пойти на крышу дома — пяти этажей вполне хватит, чтобы все это прекратилось.
Мысль о смерти пугала, тем более, что мама вряд ли это перенесет. Он не имеет права погубить маму, — она для него всегда делала только хорошее. Тогда надо бежать куда-то туда, где его никто не знает, и никто не будет подкалывать за то, что он рыжий. Но бежать зимой не очень хорошая мысль, ведь он просто замерзнет, а до теплых стран ему не добраться, да и потом кто знает, что там делают с такими как он. В рабство? Тоже не сильно хочется. Надо просто уснуть, а завтра… Завтра все пройдет…
Бесполезно было убеждать себя уснуть. В голове, как заезженная пластинка, то громче, то тише звучало желание бежать в лес. Зачем? Почему? Не знает. Для него это был такой же глупый вопрос как, зачем человеку хочется кушать или спать. Может это ключ к решению всех его проблем.
Сонный елей растекался по стенам, в их двухкомнатной квартире сейчас был слышен только стук ходиков настенных часов. Саня через силу держал себя в постели, но сна не было ни в одном глазу. Он достал из-под подушки фонарик и посветил им на будильник возле кровати, уже почти три часа ночи. Немного подумал.
Резким движением скинул одеяло, нужно было встать быстро, чтобы не успела скрипнуть кровать. Мгновенье и он уже стоял на ногах. Даже показалось, что кровать сама его вытолкнула. Он кинулся одеваться и как назло, где-то затерялся второй носок, а так как свет зажигать не хотелось, пришлось рыскать на ощупь. Порезанные руки плохо слушались. Как он будет завтра писать в школе, раз не может даже рубашку толком застегнуть.
Через пять минут Саня, оглядываясь по сторонам, выбежал из подъезда. В их окнах на третьем этаже свет не зажегся, значит, он никого не разбудил.
Хорошо, что никто не видит его в таком неряшливом виде. Школьные брюки — это первое, что ему попалось под руки, рубашка, которую дал ему дедушка, была застегнута всего на две пуговицы, ветровка и кеды, один из которых, был надет на босую ногу.
Он бежал все дальше от дома. Словно магнитом влекомый туда, откуда он совсем недавно хотел выбраться. Он точно знал, где находится эта избушка, но каким образом — понять не мог, просто знал и все. Он бежал мимо спящих кварталов, не такого уж большого города, бежал мимо школы, в которой свет горел только у сторожей. Бежал мимо строителей, которые как ни странно, работали в такое время, наверное опаздывают со сдачей нового здания. Видел бы его сейчас учитель по физкультуре, за такой бег он бы повесил Санин портрет на доску почета.
Странно, но усталость все не чувствовалась. Чем больше он бежал, тем легче это было делать. Только все почему-то мешало и раздражало вокруг, больше всего мешал кед, натиравший босую ногу. Мешала и ветровка, воздух попадая в нее тормозил его свободное движение.
Санек стал подпрыгивать во время бега, ему казалось, что так он быстрей доберется до цели и, к удивлению, скорость и правда возрастала. Он продолжал прыгать еще с большей уверенностью. Казалось, что во время прыжка он пролетает не меньше трех метров, но это невозможно сделать человеку с его физическими возможностями, однако это получалось так легко, будто он и вовсе не зависел от земного притяжения.
Вот окраина города, он добрался до нее очень быстро, почти так же, как если бы ехал на своем велосипеде. Вот эта тропа! Волна страха холодным потом окатила его, он был как завороженный и мчался в глубь леса, где находится Нечто. Ветка зацепила ветровку и сильно дернула Санька назад, он чуть не упал. Со злостью он сорвал с себя этот болоньевый предмет своего гардероба и припустил дальше. В какой-то момент Санек остановился и, стиснув зубы так, что они чуть не рассыпались в порошок, скинул кеды. В первую очередь тот, что натирал, при этом грязно выругался, и сам ужаснулся своей выходке.
Бежать стало легче, будто он не касается земли, будто не колят его босые ноги опавшие ветки, и это не тропа, а гладкая как стекло дорога и бежать по ней — одно удовольствие. Бег продолжался почти двадцать минут, но ни отдышки, ни усталости, только ненависть к рубашке, которая сковывает его, если бы не она — бежал бы, наверное, еще быстрее. Он сорвал с себя все еще застегнутую на две пуговицы рубашку, да так, что пуговицы со свистом разлетелись в стороны.
Наслаждение переполняло его. Он поднял голову вверх: яркий месяц и бесчисленные звезды манили к себе. Он будто видел тысячи маленьких ручек, которые махали ему: “Давай к нам!” Казалось его отделяет от них всего лишь маленький прыжок. Собрав все усилия он оторвался от земли и чувство странного опьянения охватило его. На миг ему показалось, что он споткнулся и падает, и вот-вот распашет носом землю, но нет — он удержал равновесие, сгруппировался прямо в воздухе, мягко и уверенно закончив прыжок. Его пронзило чувство восторга. Оттого, что он смог совершить такой прыжок, его грудь наполнило какое-то радостное безумие и захотелось кричать. Как только он открыл рот, из глубины чрева вырвался пронзительный детский клич, медленно перераставший в хриплый бас. Бас нарастал и со стороны можно было подумать, что это воет раненый зверь, а не мальчик-подросток.
Высвобождение силы еще больше заводило и пьянило Санька. Не отдавая себе отчета, он стал орать, подпрыгивать, при этом кривляясь и издавая странные, похожие на старый забытый язык древних племен звуки. В какой-то момент здравый рассудок хотел его остановить, но азарт возраставшего опьянения быстро заглушил голос разума. Объятый безумием он бежал и бежал по лесу, не давая себе ни минуты отдыха. Все ожило, а деревья казались проплывающим пейзажем. Саня видел только манящие к себе звезды, которые, ехидно смеясь, дразнили его своей недоступностью.
— Я доберусь до вас! — прокричал он, остановившись как вкопанный. Перед ним та самая открытая манящая дверь сторожки.
Одним прыжком он преодолел расстояние разделявшее его и злополучный алтарь. Да теперь он видел, что это был именно алтарь, а не просто каменная глыба. Сделанный из чистого золота алтарь снял маскировку и пульсировал внутренним светом, привлекая к себе. Даже стены избушки содрогались в ритм Сашиному сердцу, а каждый его шаг гулом расходился по лесу.
Он встал пред усыпальницей великого война и положил израненные руки на символ “Свободного дракона”, который горел внутренним светом, отражаясь на потолке.
— Я тот, кто покажет всем, что такое сила. Я тот, кто тебе нужен, бери меня, я твой!
Не осознавая своих слов, Саня упал на колени из-за сильной боли в руках. Через свежие бинты проступила кровь, будто кто-то расковырял еще незажившие раны. Кровь шипя и сворачиваясь текла на крышку алтаря. Гравюра дракона словно упивалась свежей жертвой, видимо ей было недостаточно той крови, что была пролита пару дней назад…
Яркая вспышка огненного света наполнила хижину. Отражение дракона на потолке шевельнулось и поползло…
Что-то наподобие пушечного ядра вылетело из глубины алтаря и продырявило Сашу насквозь. Со всех сил он стиснул кулаки и почувствовал, как внутри, словно в миксере разрываются его органы. От нарастающей боли он вцепился пальцами в футболку и, царапая грудь ногтями, разорвал ее.
Порыв ветра принес запах утра. Хотя ночь и не была холодной, восходящее солнце было ярко-красным. Медленно выползавший из леса туман окрасился алым цветом. Птичий щебет уже вовсю разливался по маленькому городку, навевая настроение хорошего теплого осеннего дня. Ветер, дуя с юга и неся тонкий аромат трав, развеет туман, да и небольшое количество облаков тоже сумеет убрать с неба, как пастух собирает овечек.
Лучи нового дня упали в первую очередь на крыши домов. Плотно утыканные телевизионные антенны, своими скелетами напоминали кладбище старых кораблей. У голубей на все это был другой взгляд. Они не обращали внимание ни на красоту, ни на структуру, а затаив дыхание, расселись, чтобы встретить первые лучи.
Золото окатило птиц и они дружно заворковали, словно предсказывая события своего птичьего дня. Спустя пару минут стали слышны, включающиеся радиоприемники в квартирах, с традиционно играющей в щесть утра мелодией “Союз нерушимый!”
Саня понял, что пора просыпаться и делать зарядку. Очень хотелось спать, но три вещи очень мешали продолжать сон. Первое, солнечные лучи били прямо в закрытые веки, второе, почему-то было жестко, и в третьих, ужасно холодно. Он стал ощупывать кровать, ища одеяло, и понял, что находится вовсе не в своей постели.
Он мигом проснулся и сел. Созерцание окружающей картины прогнало всякие остатки сна. Саша сидел абсолютно нагой на карнизе пятиэтажного дома. Грудь была исцарапана, и это последнее, что он помнил о прошедшей ночи. На руках не было бинтов. И посмотрев на запекшиеся раны, Саша только сейчас понял, что письмена, о которые он порезал руки, старославянские, но в зеркальном отражении. Он не мог прочитать все, но на его руках четко были видны некоторые буквы. Но сейчас это не столь важно, как то, почему он здесь находится — нагой, исцарапанный и грязный.
Страшась падения, он медленно отполз от края, стараясь быть незамеченным. Как он уснул здесь? Ведь одно неверное движение и он бы лежал под своими окнами. Интересная была бы картинка. Все бы подумали, что он выбросившийся из окна псих.
Как же теперь попасть домой? По водосточной трубе он не полезет, хотя она находится рядом с кухонным окном. Интересно было бы увидеть лицо дяди Вити пьющего чай, в тот момент, когда его обнаженный пасынок зайдет позавтракать через окно. Саня даже улыбнулся. Он бы сделал так, но как потом все объяснить. Ждать пока все уйдут? Опоздает в школу! Это даже ничего, что мама не увидит его в постели, она подумает, что он очень рано ушел и опять, сидя в пустом классе, читает. Но как объяснить потом, если она решит занести ему завтрак в класс. Да и в нагом виде, тащиться через полгорода он не сможет.
В голову пришла ужасно рискованная идея. На счастье чердак был открыт, и Саня спустился в подъезд с крыши. Дошел до своих дверей и замер, вздрагивая от каждого шороха и боясь, чтобы кто из соседей вдруг не вышел выносить мусор. Мама и дядя Витя уже встали. С кухни были слышны обрывки их голосов.
— Саня уже встал? — спросил отчим.
— Наверное, нет. Пойду его разбужу.
Сейчас или никогда. Если мама не найдет его в комнате, придется идти в школу, вот уж будет потеха. Мамины шаги звучали из его комнаты, отчим на кухне — Саша повернул ручку. Не закрытая с ночи дверь тихо приоткрылась. Он юркнул в ванную комнату, вход в которую был сразу из прихожей.
— Витя, он уже встал, — недоумевая, сказала мама, — видно, что спал, но встал давно, потому что постель остыла.
Саня специально включил воду сильным напором, и шум воды наполнил ванную комнату.
— А он в ванной, — сказал отчим, не отрываясь от чашки свежосваренного кофе и вчерашней газеты.
— Саша, ты тут? — спросила через дверь мама.
— Да, мам, я моюсь, не входи.
— Да не захожу я, — засмеялась мать, удивляясь тому, как быстро вырос её малыш. Теперь не войдешь к нему в ванную, хотя когда он был карапузом, мыла по нескольку раз на день, — ты мне только скажи, где твои школьные брюки, я хочу их отутюжить.
— Мам, не надо, они нормальные, — Саше было интересно самому, где сейчас его брюки или хотя бы, что он с ними сделал.
— Ну, как знаешь, вот исключат из пионеров, будешь знать, — немного обиженная тем, что сын не дал поухаживать за собой, она пошла на кухню.
— Чего ты нос повесила? Взрослый парень, пусть сам за себя отвечает, а хочешь, можешь мои брюки отутюжить, — последнее что услышал Саня, перед тем как погрузится с головой под воду.
* * *
— Ну что, Санек, ты готов к сочинению? — Сергей был невозмутим и весел, будто это лучший день в его жизни.
И откуда он только взялся?
Еще только сочинения не хватало. И что он будет писать? Что? Да и будет ли он писать? Может к тому времени, когда весь класс будет трудиться, описывая каникулы, ему будут пришивать уши. Мама Олега —хирург, может она сможет пришить нормально его маленькие конопатые ушки…
— Ты готов?… А хочешь яблоко? — этот новичок не знал, куда попал, а если бы знал, то сбежал бы или не приезжал вовсе в этот городок. — Саша, я ведь тебя спрашиваю, ты готов к сочинению?
— Нет, не готов, понятно тебе, — Саша неожиданно для себя наорал на парня, который от испугу чуть не выронил яблоко.
— Да что с тобой? Мне было просто интересно узнать, про что ты писать будешь, а ты…
— Прости, у меня сильно болит голова, да и потом… — Саша остановился. До боли знакомый голос Тимура эхом доносился из-за угла кинотеатра, мимо которого приходилось идти каждое утро.
Сергей также услышал голос обидчика. Вслед за Сашей он встал, как вкопанный, ища взглядом подходящее место, чтобы спрятаться. Прикрытием послужил спуск в подвал, где хранились самые разные предметы: от старых афиш до запчастей к кинопроектору.
— Да я тебе говорю, что от этого не отмоешься, это мазут! — убеждал Тимур Ярослава.
— Смотри, чтоб потом нам не влетело.
— От кого? Если он скажет, что это мы, тогда точно без ушей останется.
Парни рассмеялись и ушли.
Саша смог нормально вздохнуть, не боясь быть замеченным. Потом он посмотрел на Сергея, который слился с белой стеной подвала.
— Что с тобой?
— Это обо мне! Они пообещали мне отрезать уши, и потом заставить их съесть.
— Что? — Саша не поверил услышанному. Такая же угроза и расплата, что и ему.
— Я вчера совершенно случайно разбил бутылку молока… когда они гнались за мной на велосипедах. Ярослав пробил себе колесо… упал… и порезался… — Сергей закончил так тихо, словно боялся, что с ним что-нибудь сделает Саша, а не тройка разбойников.
— Ну, так ты герой! — Саша был вне себя от счастья, что он не один так сильно насолил этим…
— Да, был бы я героем, если бы мне не так страшно было идти в школу.
Сергей был прав. Идти надо. На первом уроке сочинение и надо зайти так, чтобы никто ничего не спросил и не успел ничего сделать. Сочинения, все эти события и вопросы — голова шла кругом. Даже не в сочинении дело, мама, как назло, прицепилась с вопросом про школьные брюки. Ну где ему их найти?! Вспоминая то, что он сделал с футболкой, можно только догадываться, что стало с остальными вещами.
— Знаешь, так больше нельзя! — это было как вспышка внутри, заставляющая говорить.
— О чем ты, Саня?
— Нам нужно собраться и все серьезно решить с этими… — он кивнул в ту сторону, куда ушли Тимур и Ярик.
— Ты что? Серьезно? — испуг… или восторг сквозил в голосе Сергея.
— Мы с тобой не одни. Еще Ирина, Олег, Стас, Коля, Света и Тимофей. Нас восемь человек, а их только трое, неужели мы не справимся.
— Мне кажется это самоубийство, — восторг пропал, остался только ужас.
— Когда мы по-одному, — Саша взял Сергея за руку и подошел поближе, — мы очень слабы, но вместе мы это сделаем.
В какой-то момент Саша почувствовал внутри смешанный прилив гнева и смелости, а его рука еще крепче сжала запястье Сергея так, что тот слегка скривился.
— Ну хорошо, — стараясь высвободиться из цепкой хватки, сказал Серега, — а где и когда мы это сделаем? Может после школы меня уже и в живых не будет, а может, в лучшем случае, я буду отмываться от мазута.
— Поэтому мы это сделаем прямо сейчас, на первом уроке!
— А сочинение..?
— Забудь! — Саша был одержим желанием расплаты.
Откуда это у меня — пронеслось в разуме. Еще вчера он был как осиновый лист перед ними, а сегодня готов биться не на жизнь, а на смерть.
— Сергей, предупреди Тимофея, Свету и Колю, а я скажу Ирине, Олегу и Стасу, надо встретиться за школой.
Все собрались за школой, как раз на том месте, где вчера, началась заварушка с Олегом и Ириной. Как ни странно, никого уговаривать не пришлось.
— Хорошо, мы здесь, а как их сюда позовем, — наблюдая начало самой интересной части, размышлял вслух Коля.
— Важнее другое. Что будем делать? Не побьем же мы их. Что мы им скажем? — Тимофей хотел и тут быть порядочным старостой.
— А почему это не побьем — им нас можно, а нам их нельзя? И если вы этого не сделаете — тогда мы с Иринкой их так отмочалим, что мамы родные не узнают, — Света готова была ко всему после перенесенного.
— И чем мы будем лучше их?
— Да ничем, Олег, — уже не выдержал Саша, решив взять на себя роль лидера. Раз он начал, то ему и расхлебывать. — На всякую силу найдется своя сила! Ждите меня тут, я их заманю, только сначала давайте поклянемся друг другу, что будем вместе до конца.
Все замерли.
— Я кое-что нарисовал пока вас ждал. Подпишитесь каждый или идите на урок.
Он протянул неряшливо выдранный из тетради лист бумаги в клеточку, на котором черным жирным карандашом был нарисован “веселый Роджер”.
— Это символ пиратов — черная метка и я лично отнесу ее им.
Никто не решался быть первым.
— Ну так что? Трусливые зайцы? Помойные мыши!? Жалкие слизни?! Неуклюжая тварь? Как еще вас называли? И вы согласны продолжать это терпеть? Или может, вы привыкли к этим именам, — это был вызов, который в первую очередь Саша бросал себе.
Ирина первая взяла ручку и подписалась.
Света была второй. Олег. Тимофей. Коля. Стас.
Сергей, немного побаиваясь, посмотрел на ребят и дрожащей рукой нацарапал свои инициалы.
Сашины движения были самыми уверенными.
— Ждите меня тут! — это был настоящий лидер, за таким они готовы были идти. Неужели это тот самый робкий рыжеволосый мальчуган, который вчера все уроки просидел в туалете, спасаясь от издевательств.
Чем ближе к классу, тем сильней стучало сердце.
Хоть бы еще не начался следующий урок, а то будет трудно объяснить, почему он не на занятиях и почему опоздал. Только набрался сил, чтобы открыть дверь, как сильный пинок свалил его на пол, так что он ударился головой о дверь класса.
— Его величество, рыжепопая козявка! — это был Тимур.
— Теперь тебе хана! — с этими словами Ярослав влепил ему подзатыльник.
Куда подевалось все мужество, Саша не знал. Ему даже страшно было повернуться и открыть глаза, чтобы взглянуть угрозе в лицо.
— Ты позавтракал? — Женя больно схватил за ухо, так что глаза у Саши сжались еще сильней.
— Да… — протянул Саша в надежде, что над ним сжалятся.
— Не беда… поешь еще раз, — послышался звук металла, и глаза открылись сами собой.
В руке у Жени был остро наточенный перочинный ножик. Все внутри сжалось от того, что этот ненормальный может исполнить свою угрозу.
Сталь коснулась уха.
— Какое сначала, правое или левое? — Женя оттянул ухо и еще плотней приложил нож.
Саша с испугу дернулся. Лезвие на самом деле немного полоснуло по уху, порезав кожу до крови.
— Женька осторожней, а то и вправду ухо оттяпаешь, — Ярослав испугался больше всех, он считал что шутки шутками, но во всем должна быть мера.
— Не мешай! — Женя хотел позабавиться со своей жертвой.
Саша слышал нарастающий бой барабанов. Словно он не в школе, а где-то в глубине джунглей, и вокруг него прыгают размалеванные дикари, при этом отбивая ритм на огромных тамтамах. Из раны над ухом выступила капля крови, и сбежав по щеке, оторвалась и полетела вниз. Саша четко видел ее полет, словно это падение длилось вечно. Сработал странный рефлекс, и почти у пола он перехватил ее указательным пальцем.
Он посмотрел на каплю — это был настоящий вызов. Саша поднес палец ко рту и слизал кровь языком. Неведомая сила стала пробиваться изнутри. Сила, желающая все крушить и ломать вокруг, приносить боль и страдания. Он посмотрел на тех, кто еще не знал, к чему они толкнули простого парня. В кого он превратился, и с кем заключил контракт, чтобы получить силу. Силу, с которой им неминуемо придется столкнуться.
— Ты чего, рыжий, белены объелся…
— Зубками не скрипи, а то повылезают…
— Вы только посмотрите, а ручки-то как сжал…
— Эй, пар выпусти-ка, — Женя провел ножиком у второго уха.
Мгновенье и нож уже торчал в ноге Евгения. А Сашина рука крепко сжала Женину пухлую шею.
— Доколе твоя песья душонка будет виться под моими ногами, — Саша заговорил хриплым и холодным басом, от которого по коже шли мурашки.
Женя был весом раза в два больше Саши, но тот без труда оторвал его от земли, и задыхающийся обидчик задергал ногами в воздухе.
— Коли еще раз пяту подымешь, потроха твои по всем крестам воронью на забаву развешаю! Уразумел?
После того как Женя вымолвил что-то невразумительное Саша отшвырнул его от себя.
Сильный удар по голове, казалось, приведет в себя Сашу.
— Убейте его! — хватая ртом воздух хрипел Женя, стараясь достаточно надышаться.
Саша кинулся бежать к запасной лестнице. Теперь ему точно пришел конец, еще мгновенье и брусок от швабры, взятой Тимуром в туалете, огреет его еще раз. Распахнув двери лестничной площадки, он увидел заветную дверь которая ведет в сквер, где ждут его друзья… Но она закрыта на навесной замок! Бежать можно только наверх, на крышу. Чердак был открыт. Мальчик еле успел вылезти на крышу, прежде чем его схватили за ноги.
Как жаль, что крышку чердака нельзя захлопнуть или хотя бы привалить чем-то тяжелым! Вот уже показалась голова Тимура.
Они тоже на крыше!
Бежать некуда! Осталось только пятится к краю.
— Иди сюда! — Ярослав был настроен очень серьезно.
— Или хочешь, можешь нам облегчить задачу, — Тимур показал на край крыши, — либо прыгай сам, либо я тебе помогу.
Тимур махал шваброй перед Сашей и пугая тем, что толкнет, подвигал его все ближе и ближе к краю крыши, как раз напротив того места, где внизу стояли ребята. Света первая заметила, что Саша всего в полушаге от гибели.
— Осторожно, — закричала она.
От неожиданности Саша повернулся посмотреть, кто крикнул, и потерял равновесие.
Израненные руки не смогли ухватиться за край крыши, и Саша полетел вниз с высоты метров в десять — достаточной, для того чтобы разбиться о бетонированную площадку возле беседки в сквере.
Все книги
