|
|
"Протестантизм"
|
М.С. Каретникова
|
|
Лекция 4. РЕФОРМАЦИЯ В ГЕРМАНИИ
ТРАГЕДИЯ МЮНСТЕРА. МЕННОНИТЫ
Когда в 1519 году во время диспута в Лейпциге между Лютером и профессором университета Иоганном фон Экком тот задал Лютеру многозначительный вопрос: "Могут ли ошибаться церковные соборы?" - то Лютер ответил: "А как вы докажете, что не могут?" - "Тогда ты для меня мытарь и язычник! Как Вальдо, Уиклиф, Гус!" - воскликнул рассерженный фон Экк, не подозревая, какую великую услугу он оказал Лютеру! Тот увидел, где его единомышленники, и стал изучать их произведения. После этого он заявил: "Мы все - гуситы, и апостол Павел, и блаженный Августин тоже гуситы; значит, еще сто лет назад была известна Истина, и ее осудили!" Именно после лейпцигского диспута Лютер написал свои три важнейшие произведения: "К христианскому дворянству немецкой нации", "О Вавилонском пленении церкви", "О свободе христианина". o
В этих произведениях соединилась нить, идущая от предшественников Реформации к первому великому реформатору. Это был 1520 год, год высшего подъема Реформации. Предшественники Реформации во многом совершили этот труд по приобщению религии к жизни, по внесению в жизнь Божией мысли о свободе личности, ее ценности и ответственности ее перед Богом. Вспомним, что именно Уиклиф и Гус требовали очищения церкви от католичества, провозглашали свободное исследование Библии и многое делали для того, чтобы она стала всенародной книгой. Они первые заявили о библейском учении - оправдании верою и о христианской свободе от религиозного закона, обряда и каких-либо дел для получения спасения. Именно они провозгласили, что главой Церкви является Христос, а Церковь является собранием всех верующих, - тем самым они выступили против папства и иерархии. Именно они показали, что Библия говорит о праведности и внутренней святости избранных. Лютер, а впоследствии и другие реформаторы не только подхватили эти идеи, но, можно сказать, заново их родили в глубинах своего личного духовного опыта и сделали их действительно всенародным достоянием. Говорят, что все изменения жизни начинаются, прежде всего, с духовных изменений. А духовные изменения часто неподконтрольны. Лютер в 1522 году вынужден был прервать свое почти двухлетнее затворничество в замке в Вартбурге, где он скрывался от папского гнева и переводил в тишине Евангелие на немецкий народный язык: он узнал, что Реформация пошла без него в каком-то странном направлении. В Цвиккау появились "пророки", желающие руководствоваться субъективным "откровением", а не Словом Священного Писания, а в Виттенберге толпа стала крушить храмы, разбивая в них скульптуры и изображения святых. В 1522 году кончился богословский период развития Реформации; она, если можно так выразиться, "пошла в народ". Оборачиваясь на историю, мы видим известную печальную закономерность: каждый раз, когда начинается активное сеяние Божиего Слова и Истина снова начинает сиять для ума и сердца людей, находятся люди, извращающие и Слово, и Истину, и это извращение идет по двум направлениям: заменить ее субъективным "откровением", "видением" мистического рода, либо применить для ее якобы утверждения насилие.
Вспомним восстание лоллардов в Англии, последовавшее за евангельской проповедью Уиклифа, вспомним гуситские войны после кончины Яна Гуса. Так трансформируются евангельские идеи в невозрожденных сердцах. Почувствовал угрозу насильственных действий и Лютер, и потому, забыв о собственной безопасности, оставил свое убежище: и целую неделю каждый день проповедовал в Виттенберге, стремясь взять под контроль готовую разбушеваться народную стихию.
"Да, - говорил он, - месса действительно негодная вещь, и Бог огорчен ею, потому что она проводится так, будто происходит жертвоприношение, и будто мы заслуживаем спасение своими делами. Поэтому она должна быть уничтожена. Но христианская любовь не может использовать жестокость здесь, не может насильственно вводить изменения, никого нельзя выволакивать за волосы; мы должны проповедовать Слово, но результаты этого нужно полностью предать в Божию волю. Потому что Слово создало небеса и землю, и все, что есть; Слово должно совершать все, а не мы, бедные грешники".
Лютеру удалось взять под контроль городские волнения, а его коллеге по университету профессору Андреасу Карлштадту, возбудителю этих волнений, пришлось оставить Виттенберг, его попытка так называемой радикальной, коренной Реформации, не удалась. Но идеи подобной Реформации питались пророками Цвиккау, к которым идейно принадлежал другой лидер, стремящийся к проведению реформ насильственным путем. Это Томас Мюнцер, руководитель Крестьянской войны, разразившейся двумя годами позже в 1524-25 годах. Томас Мюнцер (1488 - 1525) был пастором в Цвиккау и присутствовал на знаменитом диспуте о благодати между Лютером и профессором фон Экком в 1519 году. Этот диспут потряс Томаса Мюнцера, разрушив привычную систему ценностей в его мышлении. Он пережил духовный кризис, во время которого усомнился и в существовании Бога, и в полезности Церкви, попал под влияние мистиков и сам стал "спиритуалистом", подобным упоминавшимся уже пророкам. Он сам себя видел пророком, подобным Даниилу, призванным Богом восстановить социальную и политическую справедливость. Его "богословие" было простым: все бедные - святые, все богатые - нечестивцы. Он стал презирать богословие Лютера, который, по его выражению, мог "проесть насквозь хоть сотню Библий", но не иметь пророческого дара высокого безумия.
Свою главную "пророческую речь" Томас Мюнцер произнес в июле 1524 года перед правителями Саксонии, которым он на основании Даниила 2 доказывал, что действительное желание Божьего откровения дается только тем, кто пережил огромную духовную борьбу и стал безумцем, как Навуходоносор. Томас Мюнцер сам себя считал таковым и имел "откровение", что "пятая империя" из сна Навуходоносора - это европейский феодализм, и он должен пасть, и что городская беднота и крестьяне видят это лучше, чем их правители.
Правители, естественно, эту его проповедь не восприняли, но через месяц началось яростное Крестьянское восстание, бессмысленное и жестокое. Загорелись усадьбы помещиков-феодалов, начались грабежи, а Томас Мюнцер ободрял восставших: "Возлюбленные, не слушайте этих Лютеровых шуточек, будто сила Божия действует без применения меча... Нечестивый не имеет права жить, когда он становится поперек пути праведного".
Восстание длилось недолго, было подавлено с жестокостью, превосходящей жестокость восставших: было казнено около ста тысяч, а сам Томас Мюнцер был схвачен и обезглавлен. Но на этом влияние пророков и социальных реформаторов не прекратилось, их фанатический настрой, обусловленный хилиазмом, проявился еще раз через десять лет. "Хилиазм" - это убеждение в том, что тысячелетнее Царство Христа на земле совсем близко и нужно всячески способствовать его установлению. Такие взгляды привели к трагедии Мюнстера. В этом городе в 1534 году сложились благоприятные обстоятельства для того, чтобы силой установить в нем "Царство Божие", как его понимали эти фанатики. Во главе этого движения стояли булочник Ян Матизен, а впоследствии - актер Ян (Иоганн) Лейденский, объявивший себя царем Давидом, а город - "Новым Иерусалимом". Он велел всем креститься или же покинуть город. По примеру царя Давида он завел себе гарем из пятнадцати жен, установил в городе общность имущества, ссылаясь на практику первохристианской церкви в Иерусалиме. В 1535 году город был осажден войсками католиков и почти целый год выдерживал эту осаду. Затем он был взят, и началась массовая резня, казни, сам Иоганн Лейденский и другие руководители были убиты, а тела их в большой клетке подвешены на башне Мюнстерского собора, где оставались долгое время для устрашения жителей.
Главная трагедия Мюнстера состояла в том, что все его жители и руководители назывались анабаптистами. Так же назывались и участники Крестьянской войны, и сам Томас Мюнцер, который никогда не был крещен в сознательном возрасте. Поэтому само слово "анабаптизм" стало на триста-четыреста лет ужасом как для католиков, так и для протестантов. Евангельское движение библейских анабаптистов в Цюрихе утонуло в море лжепророков, народных, социальных и политических движений. Невольно вспоминается глава 24 Евангелия от Матфея, где Иисус предостерегает Своих учеников, и два предостережения стоят рядом: о лжепророках и о войнах!
Но Господь познал Своих! И трагедией Мюнстера не кончается история анабаптизма. Далее нужно рассказать о чудесном нашем брате Менно Симонсе (1496-1561).
Симоне был католическим священником. У него был хороший доход, дом - он все имел, кроме покоя в сердце, который обрел только после покаяния! Вот как он сам об этом пишет: "Тогда я без всякого принуждения вдруг отказался от всей своей мирской репутации, имени и славы, от своих пороков, месс, детокрещенства и легкой жизни, и я охотно покорился трудностям и бедности под тяжелым крестом Христа. В своей слабости я боялся Бога; я искал благочестивых, и, хотя их было немного, я нашел нескольких, которые были ревностны и держались истины".
Это был 1535 год, когда шли повсеместные яростные гонения на анабаптистов. И вот к этим-то гонимым и присоединился Менно Симоне, он выбрал путь преследуемого "еретика". И он никогда не оборачивался назад. С его именем связана история нидерландского анабаптизма, потому что он вывел в Голландию разбитых и разрозненных анабаптистов, вернул им их первоначальное имя "братья", а они впоследствии взяли себе его имя и стали называться меннонитами. История покаяния и христианской жизни самого Менно Симонса чрезвычайно назидательна для нас. У него все началось с Библии. - Самостоятельное исследование Писания привело его в 1531 году к потрясшему его открытию, что учение католической церкви, будто крещение детей очищает их от первородного греха, есть грех против Крови Христовой. "Мы все обмануты в вопросе детского крещения", - заключил он, читая произведения как отцов церкви, так и вождей Реформации и сравнивая их с Писанием, которому все они противоречили.
Тем временем его церковная карьера продолжалась, и он считался защитником веры от анабаптистов. Впоследствии он писал: "Моя душа не имела покоя, и я размышлял о том, что, если я и приобрету весь мир, а в итоге должен буду предстать перед Богом и испытать Его гнев, каково же мое приобретение?" Он увидел в преследуемых "еретиках" такую преданность истине, которая посрамила его собственную любовь к безопасности, положению и роскоши. Он начал испытывать симпатию к их взглядам на Писание, на Церковь и на христианское ученичество - и это только увеличивало его страдания. Когда начались массовые казни, среди казненных оказался родной брат Менно Симонса. Это довело его внутренний конфликт до предела: "Кровь этих людей пала на мое сердце. Я думал о своей нечистой плотской жизни, а также о том лицемерном учении и идольстве, которые я до сих пор практиковал под видом благочестия. Я видел, что эти ревностные дети, хотя у них и были ошибки, охотно отдавали жизни и имущество за свое учение и веру. А я-то признавал и принимал все это папское нечестие, чтобы самому наслаждаться физическими удобствами и избежать Креста Христова". После покаяния он писал: "Мой свет был тьмою, моя истина - ложью, моя справедливость - грехом, моя религия - идолослужением, и моя жизнь - совершенной смертью".
Как современно все это звучит для сердца каждого спасенного человека! Бог открыл то же самое каждому из нас!
В своем автобиографическом произведении "Размышления" Менно дал полную глубокого значения картину истинного покаяния и его плодов. Весь его духовный опыт объясняет его последующую бескомпромиссную жизнь. Больше двадцати пяти лет он нес Крест Христов и хорошо знал цену ученичества. Он хорошо подсчитал эту цену, прежде чем присоединиться к братьям. Он не имел дела с боязливыми, колеблющимися и сомневающимися: он их видел просто неверующими, нераскаянными, не рожденными свыше, то есть такими, каким был он сам до покаяния.
Он женился уже будучи членом общины, и вместе с женой и детьми вел жизнь постоянного скитания: "Со своей бедной женой и детьми я в течение восемнадцати лет переносил все преследования, нищету, подавления... Да, когда священники отдыхают на мягких подушках, мы должны скрываться в отдаленных углах... Мы должны настороженно вслушиваться в лай собаки, не идут ли нас арестовывать?.. Короче говоря, в то время, когда они щедро вознаграждаются за свои услуги богатыми доходами, наше вознаграждение - огонь, меч и смерть".
Как нам это знакомо, евангельским христианам, не правда ли? Мне очень близки братья меннониты, бывшие библейские анабаптисты. Если их богословие - это богословие мученичества и великой нужды, то и наше - такое же.
Император Священной Римской империи Карл V назначил высокую цену за голову Менно Симонса - сто золотых гульденов, запретил укрывать его и велел арестовать всех его последователей. Однако Симоне оставался на свободе и даже находил время писать свои книги: "Основания христианского учения", "Христианское крещение", "Истинная христианская вера".
Он трудился в Голландии, Северной Германии, на побережье Балтийского моря; он защищал братьев от еретических учений и искал для них наиболее безопасные места для жительства. Он был строг к отлученным членам общины, с которыми избегал даже встречаться. Он написал свой последний труд - "Об отлучении". В шестьдесят шесть лет он положил на стол и свою Библию, и свое перо. Он скончался ровно в двадцать пятую годовщину своего отречения от католичества.
Богатое богословие анабаптистов, принятое и развитое Менно Симонсом, легло в основу и современного баптистского учения. Основной тон его тот, что христианство - это серьезно, это на всю жизнь, это выбор жизни странника и пришельца - пилигримство. "Человек должен, должен, должен родиться свыше!" - как воскликнул главный богослов анабаптизма Балтазар Губмайер. Крещение существует только для возрожденных чад Божиих. Это обещание жить и умереть за Христа и братьев. Кто крещен водою, тот должен быть готов креститься и в огне.
Менно Симонс вошел в труд анабаптистов. Меннониты повлияли на возникновение английского баптизма. Меннониты оказали известное влияние и на возникновение русского баптизма.
Все книги