Узнаю как-нибудь… - Дж. Р. Р. Толкин, Перевод И. Гриншпуна.
Священный роман взывает к нам каждую секунду нашей жизни. Он шепчет нам в шелесте ветра, призывает смехом лучших друзей, настигает нас в прикосновении того, кого мы любим. Мы слышим его в любимой музыке, чувствуем в рождении первенца, ощущаем, наблюдая за отражением заката на поверхности океана. Мы слышим этот зов даже во времена больших личных трагедий: в болезни ребенка, крушении брака, смерти друга. Что-то взывает к нам через подобные события и вызывает неуемную жажду сердца, пробуждает острую тоску по близости, красоте и приключениям.
Это страстное желание - самая могущественная часть любой человеческой личности. Оно дает толчок к поиску смысла, единства, чувства полноты жизни. Как бы мы ни описали это глубокое стремление - это самая важная часть нас самих, суть нашего сердца, страсть нашей жизни. И голос, который взывает к нам, - не что иное, как голос Божий.
Мы отправились в путь, чтобы выяснить, есть ли в необъятном мире за пределами нашего собственного какая-то реальность, которая соответствовала бы миру внутри нашего сердца. Надеемся, что мы помогли вам по-новому прочесть слова Честертона: "Романтика - самое таинственное, что есть в жизни, она даже таинственнее реальности". Наше сердце было создано для великой драмы, потому что оно - отражение Автора этой истории, Великого Сердца, которое является причиной всех вещей. Мы наблюдали за тем, как мы потеряли вечный Роман, который напоминает о том, что Бог все время звал нас войти в Его священный круг, и, несмотря на наш отказ Ему, Он все еще добивается нас. Стрелы и Вечный зов - это составные части III акта драмы, в которой мы сейчас живем. Но этот акт близится к концу. Наш Любимый пришел спасти нас через личность Иисуса Христа; мы освободили наши сердца, чтобы следовать за Ним и дойти до пира, которым начинаются приключения IV акта.
Куда мы отправимся из этой точки? "Эту жизнь, - писал Джонатан Эдвардс, - нам следует прожить лишь как путешествие навстречу небесам". Это единственная история, которую стоит прожить. Дорога расстилается перед нами, и цель наша поджидает нас. Как сказал автор Послания к Евреям, нам предлежит поприще, и мы должны пройти его, приложив все наши усилия. Молитвы будут услышаны, если нам удастся свергнуть с себя всякое бремя и запинающий нас грех, чтобы сердце смогло откликнуться на зов, услышать его более отчетливо и "поспешить к совершенству". Наши заключительные мысли - лишь эхо того совета, который мы находим в Послании к Евреям (12:2-3):
…взирая на начальника и совершителя веры, Иисуса, Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление, и воссел одесную престола Божия. Помыслите о Претерпевшем такое над Собою поругание от грешников, чтобы вам не изнемочь и не ослабеть душами вашими.
Этот замечательный отрывок знаком многим из вас, поэтому менее всего мы хотели бы, чтобы его известность как-то уменьшила силу его воздействия. В связи с этим приводим парафраз этого отрывка, сделанный Юджином Петерсоном:
Взирайте на Иисуса, прошедшего предлежавшее Ему поприще, которое надо пройти и нам. Обратите внимание, как Он прошел его. Так как Он никогда не терял из виду то, к чему шел - к радостному завершению пути и воссоединению с Отцом, - Он смог справиться со всем, что было на этом пути: вынести крест, позор и все остальное. И теперь Он там - в месте славы, рядом с Отцом. Когда вы обнаружите, что вера ваша ослабла, перечитайте эту историю, пункт за пунктом, этот длинный перечень страданий, которые Ему пришлось претерпеть. Это впрыснет адреналин в ваши души!
Иисус помнил, к чему шел, и всем сердцем хотел добраться туда. Эти две темы - память и желание - совершенно изменят предстоящее путешествие. Без них мы не справимся как следует, если вообще справимся. В предыдущих главах книги мы постарались отдать должное бесценным сокровищам: памяти и желанию. Позвольте мне (Джону) теперь исследовать их более глубоко, как человеку, который решил последний раз разобраться в своих стремлениях, прежде чем тронуться в путь.
Жить желанием
Иисус справился потому, что Он хотел этого, а не просто потому, что Он был вынужден это сделать, или потому, что Отец велел Ему. Он шел ради "предлежавшей Ему радости", что означает, что Он делал это с желанием. Используя распространенное выражение, можно сказать, что Он желал этого всем сердцем. Мы называем последнюю неделю земной жизни нашего Спасителя Страстной неделей. Посмотрите на силу Его желания, на огонь Его души. Охваченный страстью, Он выгнал из храма всех шарлатанов, которые превратили дом Его Отца в вертеп (см.: Мф. 21:12). Позже Он стоял и смотрел на город, который раньше был Его Невестой, а теперь находился под гнетом прелюбодеев и под давлением надсмотрщиков. "Иерусалим, Иерусалим, - кричал Он, - …сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!" (Мф. 23:37; курсив наш. - Б. К., Дж. Э.). Когда приближался решающий час Его величайшей битвы, страсть Его становилась все нетерпеливей. Он собрал Своих самых близких друзей, как осужденный преступник, сидя за Своей последней трапезой. Он один знал, через что Ему предстоит пройти. "…Очень желал Я есть с вами сию пасху, - сказал Он, - прежде Моего страдания…" (Лк. 22:15; курсив наш. - Б. К., Дж. Э.). Затем Он выдержал напряжение Гефсиманского сада и муки креста. Разве можно пройти через такое бесстрастно?
Когда путь становится тяжелым, мы идем в никуда, утратив всякое желание. И путь становится еще труднее. Мир, приспешники тьмы, ваша собственная двойственность - все будет против вас. Просто постарайтесь остаться живыми, постарайтесь жить своим сердцем, стремясь к Священному роману, и посмотрите, как мир отреагирует. Вас возненавидят за это и сделают все возможное, чтобы отбросить назад, чтобы заставить вас обратиться снова за их утешением, как это было раньше. Ваша страсть взорвет их, потому что она обращается к их собственному сердцу, которое они принуждают молчать. Если им не удастся убедить вас жить в более безопасном месте, которое они избрали, они постараются запугать вас. Если и это не получится, они постараются убить вас - если не физически, то духовно.
Иеремия пережил борьбу с желанием. Он знал о глубокой двойственности жизни в Священном романе. Его решение поверить Божьей любви и присоединиться к борьбе за сердца Его людей сделало его отверженным, изгоем общества. Как и Учителя, Которому он служил, его презирали и отвергали. После нескольких лет противостояния, после того как его посадили в колоду, строили против него заговоры, после того как он перенес позор ложного обвинения и одиночество, Иеремия пал духом. Он позволил страсти своей души излиться прямо на Бога:
"Ты влек меня, Господи, - и я увлечен; Ты сильнее меня - и превозмог, и я каждый день в посмеянии, всякий издевается надо мною. Ибо лишь только начну говорить я, - кричу о насилии, вопию о разорении, потому что слово Господне обратилось в поношение мне и повседневное посмеяние. И подумал я: "не буду я напоминать о Нем и не буду более говорить во имя Его"; но было в сердце моем, как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и не мог" - Иер. 20:7-9.
Этот страдающий пророк нашел слова, чтобы выразить проблему желания. То, что он сказал, можно передать и так: "Ты вложил Роман в мое сердце, ты увлек меня в это опасное путешествие - как перестать мне следовать по этому пути? А теперь, когда я перестал, то почувствовал лишь ярость. И что еще хуже, я не смог уйти. Я пойман моим стремлением к Тебе". Иеремия мог стать пророком номинально, из чувства долга, но теперь он захвачен Священным романом, потому что не может без него жить. Павел выразил ту же проблему так: "…горе мне, если не благовествую!" (1 Кор. 9:16). Когда путь становится тяжелым, чувства долга недостаточно, чтобы продолжать двигаться вперед.
Возможно, вы помните фильм "Огненные колесницы", в котором рассказывается история двух олимпийских бегунов: Эрика Лидделла и Чарлза Абрамса. Оба были страстными бегунами, но относились к бегу по-разному. Абрамс бежал, потому что хотел что-то доказать. Жизнь этого мрачного человека была подчинена долгу, обязанности и закону. Лидделл бежал, потому что не мог жить без этого. "Когда я бегу, - говорил он, - я ощущаю, что Богу это нравится". Ему была знакома свобода сердца, которую Абрамс мог наблюдать лишь со стороны. Абрамс использовал дисциплину, чтобы подчинить и убить свое сердце. Лидделл был так раскрепощен, когда бежал, что Абрамс сказал: "Он бежит, как дикое животное, - он меня нервирует". "Откуда исходит сила, необходимая, чтобы довести гонку до конца? - спросил Лидделл. - Она исходит изнутри". Она исходит от желания.
"Вся жизнь праведного христианина, - сказал св. Августин, - это святое стремление". К сожалению, многие из нас пришли каким-то образом к ощущению, что нам следует просить меньше, а не больше. Нам кажется, что нам необходимо искупить наше стремление, извиниться за то, что мы чувствуем такое сильное желание. Разве не следует нам довольствоваться малым? Возможно, но удовлетворенность никогда не достигается меньшим; это самый легкий выход. Никто не может быть святым, если убьет свое сердце; настоящее испытание в том, чтобы позволить своему сердцу гореть и иметь терпение наслаждаться тем, чем можно, ожидая приближения брачного пира. Как сказал апостол Павел, "и мы в себе стенаем, ожидая усыновления…" (Рим. 8:23). Удовлетворение может прийти, только если наше желание возрастет, если мы позволим ему двигаться вперед навстречу своему исполнению и нам двигаться вместе с ним. Джордж Герберт молился так:
Господь, пусть Твой огонь неугасимый
К Тебе сердца людские привлечёт,
Их пламя малое Твою получит силу,
И мир не сможет превозмочь её.
В сердцах зажги Ты к Истине стремленье,
Плотские наши страсти поглоти,
И мы, оставив страхи и сомненья,
Возжаждем за Тобой, Господь, идти. - Любовь
Возможно, настанет время, когда нам всем придется идти из чувства долга. Но в конечном счете если это все, что у нас есть, мы никогда не пройдем этот путь. Примером в этом нам послужит наш Герой. Он шел впереди нас, и у Него получилось, Он достиг цели. Его жизнь является доказательством того, что путь можно пройти до конца, но только благодаря страстному желанию достичь радости, которая предлежит нам. Или, как сказал Петерсон, "радостного воссоединения с Отцом". Предстоящий путь приведет нас к тому, что желание станет интенсивнее и сосредоточеннее. Джеймс Хьюстон выразил это так:
Желание, которое действительно дает жизнь, - это желание познать Бога. Это желание нельзя удовлетворить, потому что оно возрастает по мере того, как мы утоляем его; и взаимоотношения с Богом меняются и ведут к усилению желания. - Желание сердца
По мере того как душа возрастает в любви к Богу и наш путь приближается к Нему, возможности сердца тоже увеличиваются и расширяются: "Потеку путем заповедей Твоих, когда Ты расширишь сердце мое" (Пс. 118:32). Один мой друг, миссионер, живущий в Сенегале, рассказывал, что после беседы с ним мусульмане впервые начинают замечать красоту цветов. Сосредоточившись на идее спасения, мусульмане в этой засушливой местности отличаются утилитарным подходом к жизни. Вещи ценятся только в том случае, если представляют какой-то практический интерес. Их дома скучные и мрачные; из всех деревьев в цене лишь те, которые дают фрукты; значение имеет лишь польза. Такое впечатление, что мусульмане прожили без красоты всю жизнь, а теперь, когда с их души сняли оковы, они смогли свободно наслаждаться красотой Божьего творения. Это поразительно напоминает современных фундаменталистов. Их ненависть к удовольствию вовсе не признак благочестия; совсем наоборот. Если сердце искуплено, то оно жаждет красоты.
Но это палка о двух концах. Если сердце становится более восприимчивым к удовольствию, то и к боли тоже. Боль и удовольствие идут рука об руку. Что же в этом случае делать с разочарованием? От того, как мы переживаем сердечные невзгоды, которые приходят вместе с желанием, зависит, станем ли мы врагами самим себе или нет. Хотеть - значит страдать; слово "страсть" означает "страдание". Именно поэтому многие христиане не склонны прислушиваться к голосу сердца: они знают, что сдержанность спасает их от разочарований и страданий, которые приносит жизнь. Многие из нас стремятся просто не желать слишком многого; так безопасней. Но в этом нет Бога. Это стоицизм, а не христианство. Рождение свыше - это пробуждение души от мертвого сна греха к полноте жизни.
Мы часто относимся к желанию как к врагу, потому что оно пробуждает стремление, которое не удовлетворить в один момент. Как сказал Т. С. Элиот,
Апрель, беспощадный месяц, выводит
Сирень из мертвой земли, мешает
Воспоминание и страсть, тревожит
Сонные корни весенним дождем.
Бесплодная земля (Перевод с англ. А. Сергеева.)
Весна пробуждает мечты о лете, которого еще нет. Разбуженная душа - часто душа разочарованная, но разочарование может увести нас вперед, усиливая желание и возвышая его до истинной страсти.
Я счастливый человек. Меня любят мои близкие, любят друзья. Но они также и разочаровывают меня. Когда мне становится больно от их промахов, я могу выбрать один из нескольких вариантов дальнейшего поведения. Я могу уйти в цинизм ("Разве может в этой жизни быть по-другому?") и смягчить боль, убив желание. Или я могу стать более требовательным ("Никогда больше так не делай"), манипулируя своими близкими и в какой-то степени усиливая свою склонность к такого рода взаимоотношениям. Или отнестись к этому как к напоминанию о том, что близится день, когда наша любовь будет совершенна. Я могу позволить боли увести меня глубже в сердце и выше к небесам. И тут в дело вступают воспоминания. Желание заставляет нас двигаться вперед; память ставит перед необходимостью идти в нужном направлении.
Повторение истории
Если мы выберем путь желания, наш главный враг в предстоящем путешествии - не Стрелы, не сатана, не вероломные любовники. Самая травмирующая вещь, которая мучает паломника сердца, - это простая забывчивость, точнее, невозможность вспомнить. Вы забудете; ведь это не первая книга, которую вы прочитали в поисках Бога. Что вы запомнили из других? Если Бог был так милостив, что коснулся вас словами этой книги, то ведь не в первый же раз. Что вынесли вы из других книг? У меня их было достаточно, чтобы моя вера окрепла раз и навсегда, - почему же я не жил более праведно? Потому что я забывал.
Я был морально раздавлен историей о золотом тельце. Эти люди, евреи, которых Господь вывел из Египта, видели все своими глазами. Сначала была моровая язва, затем Пасха, затем спасение от армии фараона и чудесное бегство среди воды по суше, когда расступилось Чермное море. Потом была манна: можно сказать, завтрак в постель каждое утро на протяжении нескольких месяцев. Они пили воду из скалы. Они слышали и видели громы и молнии у горы Синай и вострепетали в присутствии Божьем. Думаю, вполне можно сказать, что у этой группы освобожденных рабов были все основания, чтобы верить. Их предводитель, Моисей, исчез на сорок дней в облаке огня поядающего, который покрывал вершину горы, и все это они видели собственными глазами. Пока он был там, они сделали литого тельца и сели пить и есть, а после встали играть, воздавая честь идолу, которого они изготовили из золотых серег. Моей первой реакцией было высокомерное удивление: как они могли быть настолько глупыми? Как они могли забыть обо всем, что получили прямо из рук Божьих? Моя вторая реакция была более честной: это же я; я тоже могу так поступать; я постоянно забываю.
Духовная амнезия - такое распространенное явление от Бытия до Откровения, что Писание полно призывов помнить. "Только берегись, и тщательно храни душу твою, - говорит наш Любимый, - чтобы тебе не забыть тех дел, которые видели глаза твои, и чтобы они не выходили из сердца твоего во все дни жизни твоей…" (Втор. 4:9). Как же нам удержать что-то в сердце? Как суметь нам, говоря словами Дена Аллендера, "отвоевать сокровища памяти для жизненного пути"? Автор Послания к Евреям отвечает: "Повтори еще раз всю историю. Пункт за пунктом - особенно центральную сцену".
Распятие Христа, как сказал Т. С. Элиот, "неподвижная точка во вращающемся мире". Все, что было прежде, ведет к нему, все, что было после, - вытекает из него. Это кульминация истории, наивысшая точка всей драмы. Как сказал Павел, "ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифе, потом двенадцати…" (1 Кор. 15:3-5).
К этому надо относиться осторожно, или это останется всего лишь словами, имеющими отношение к вере во Христа. Мы объясняем их, они несут определенный смысл и вызывают ассоциации. Но истинный их смысл будет потерян, если мы либо забудем историю, в которой эта сцена - точка наивысшего напряжения, либо забудем ее значение для нашей истории. Каким образом запомнить - так же важно, как и что запомнить. Кажется невероятным, что истина о смерти и воскресении Христа может быть забыта или заучена механически, без проникновения в суть этого события, но это происходит постоянно. Только вспомните о количестве мертвых, безжизненных церквей в вашем городе. Когда мы забываем или когда запоминаем лишь логику развития событий в Писании, этого не избежать. Мы можем прочитать несколько томов, содержащих ценные богословские изыскания, которые вполне могут быть истинными, но если эти знания отделены от реальности - особенно от жизни сердца, - они не окажут никакого влияния на нашу жизнь. Роберт Дженсон приводит следующий пример:
В нескольких местах Нового Завета смерть Иисуса называется "жертвой", чтобы прояснить до конца ее значение. В древнем мире жертвы предлагались на каждом углу и каждый младенец понимал, для чего они нужны. Когда христианский проповедник говорит: "Смерть Иисуса сделала то, чего пытались достичь жертвами", - то все становится ясно и слушатели могут ответить: "Так вот что, должно быть, так возвышает Его…" Проповедники по-прежнему говорят об Иисусе как о "великой жертве", а затем должны тратить двадцать минут, объясняя, что это значит. Таким образом, если в Евангелии вообще имеется в виду то, о чем говорят проповедники, что маловероятно, то это касается последствий, которые это событие имело, а не самого понятия "жертвы". - История и обещание.
Именно поэтому мы должны помнить о смерти и воскресении Иисуса из Назарета в более широком контексте Священного романа. Эта история придает смысл отдельным событиям.
С другой стороны, истина Евангелия теряет смысл, если все, что у нас есть, - это "история". Был ли Иисус божественным или просто великим человеком? Этот вопрос вызвал ожесточенные споры внутри церкви в IV в. Лидеры той и другой противостоящей стороны отталкивались от одного и того же повествования (Евангелия), но пришли к разным заключениям. Был созван Никейский собор, на котором был принят Cимвол веры, один из основных догматов христианства, который утвердил божественность Христа. Мы с Брентом сильно рискуем, употребляя слово "история", потому что либеральные теологи XX в. используют "повествование" как способ разоблачения любой объективной интерпретации Писания. И все же мы не можем игнорировать тот факт, что Писание было дано нам в форме истории.
Таким образом, процесс запоминания должен включать как основные истины, так и драматическое повествование. Я уверен, что нам надо в одной руке держать основные принципы, а в другой - наши любимые виды искусства. Есть фильмы, книги, стихотворения, песни и живописные полотна, к которым я возвращаюсь снова и снова, руководствуясь глубинными побуждениями своего сердца. Присмотревшись поближе, я всегда нахожу, что они рассказывают мне о какой-то части Священного романа. Они помогают мне запоминать основательней. Как сказал Дон Хадсон, "окончательный анализ показал, что искусство - это окно в небеса".
Теперь, когда мы отправились в путь, сатана сделает все, что в его силах, чтобы похитить Романтику. Один из способов, который он для этого применяет, заключается в том, что он оставляет нам голые идеи или, еще хуже - принципы, что-то типа "Иисус: техника менеджмента" или "Иисус: методы маркетинга". Сердце не может жить одними принципами и фактами; оно говорит языком истории, и мы должны еще раз повторить истину нашей веры так, чтобы она взволновала наше сердце, а не только разум.
Давайте еще раз вернемся к центральной сцене и посмотрим, к чему именно привлекал наше внимание автор Послания к Евреям, чтобы мы могли пройти за нашим Героем предлежащее нам поприще. Как Иисус смог сохранить Свое страстное сердце, сталкиваясь с жестоким противостоянием? Он никогда не терял из виду цель Своего пути. У него был образ будущего, корни которого в прошлом. В Писании сказано, что Иисус знал, что "Он от Бога исшел и к Богу отходит", и прожил жизнь, полную самоотверженной любви. Он помнил, откуда пришел и куда держит путь (см.: Ин. 13:3). Это должны помнить и мы.
Откуда мы пришли
Мы еще раз перечитали "Священный роман", потому что он объясняет весь наш жизненный опыт. Как сказал Дженсон, "история об Иисусе - Благая весть, потому что в ней ключ к нашим историям". Часть нашего пути вперед - это путь назад в нашу историю, чтобы увидеть все события жизни - Стрелы, которые нас жалили, и Вечный зов, который нас очаровывал, - в свете Священного романа и придать им их истинный смысл. Ответы ничего не значат без стоящих вопросов. Мы потеряли сердце в самом начале, потому что не было никого, кто рассказал бы нам, как примирить два разных послания - Вечный зов и Стрелы, а если и был, то часто толковал историю неверно. Жизненный сценарий проясняется тогда, когда мы при помощи спасительного воспоминания истолковываем прошлое, принимая во внимание Стрелы и Вечный зов, получая, таким образом, силы для настоящего и направление для будущего.
Если мы откажемся вытащить Стрелы, они так
и останутся в нас, отравляя жизнь нашего сердца, окрашивая в мрачные тона наши убеждения и отнимая у нас жизненную энергию, которая понадобится в пути. Несколько лет назад мой товарищ по работе отвел меня в сторону, чтобы сказать: "Не знаю, понимаешь ты или нет, но ты наводишь страх на своих коллег". Мне захотелось рассмеяться, потому что я уж никак не чувствовал себя устрашающим, скорее маленьким и напуганным. Но эти слова заставили меня задуматься, и это впервые привело меня к мысли, что на самом деле я очень вспыльчивый человек (по этой причине мои коллеги ощущали во мне угрозу). Когда я стал размышлять почему, я вернулся назад к тому дню, когда еще подростком меня арестовали и я был поражен Стрелой, послание которой гласило: "Ты сам по себе". Несмотря на то что я был христианином много лет и знал, что Господь всегда будет со мной, это обетование не оказывало на меня никакого воздействия. Стрела засела во мне глубоко, и моя жизнь протекала под ее влиянием.
Когда я дошел до того места, куда попала эта Стрела, рана оказалась чувствительной и незажившей. С помощью Брента мне удалось вытащить ее на свет Священного романа, чтобы Бог коснулся ее, исцелил и истолковал по-новому. Стоя снова на том же месте, я вслушивался опять в то, что Иисус говорил мне, что я не один, что Он никогда не бросит меня и не откажется от меня. Процесс исцеления еще не закончен, и иногда я, как и раньше, выхожу из себя, но это случается намного реже, чем прежде. Эта Стрела потеряла свою силу. Но она все еще была бы на прежнем месте, если бы я просто говорил себе: "Будь более благожелательным со своими коллегами".
Куда мы держим путь
Спасительные воспоминания также затрагивают и Вечный зов, который мы слышали. Я хочу стать владельцем ранчо, эта мечта - одна из самых заветных. И это неудивительно. Самые романтические моменты моей жизни связаны с тем временем, когда я ребенком гостил у дедушки на ранчо, и какая-то часть меня очень хочет вернуться в те золотые летние денечки. Тяга становится особенно сильной, когда жизнь наваливается на меня всей тяжестью и действительно требует вести себя как мужчина. Где-то в глубине души я снова хочу стать маленьким мальчиком, сидящим в дедушкином автомобиле. Это стремление хорошее, но оно может навсегда остаться застывшим во времени, привязанным к какому-то конкретному месту. Недавно я получил от бабушки письмо, в котором она сообщала, что продала ранчо. Что мне делать с этой частью моего сердца? Она была продана вместе с ранчо; а умерла ли она вместе с тем, чего уже не вернуть?
Иногда необходимо потерять что-то конкретное, что привило нам вкус к Романтике, чтобы наше сердце пошло навстречу чему-то реальному. В противном случае мы привяжемся к конкретной вещи и станем зависимы от нее. Самый далекий от спасительного тип воспоминания тот, который люди называют "ностальгией". Как печально бывает навещать старых друзей и родственников и заставать их в бездействии, тоскующими по "старым добрым временам". Их настоящее безжизненно, а будущее туманно, потому что они заперли себя в прошлом. Поэтому даже наши лучшие воспоминания могут стать препятствием на предстоящем пути, если мы не посмотрим на них в свете настоящей Романтики. Во время моей последней поездки на ранчо я как раз пережил такой момент. Когда я прошел через задний вход, то звук открывающейся двери принес с собой целый поток воспоминаний. В тот миг я снова почувствовал себя "призванным", как в те дни, благодаря моему дедушке. А потом я понял, что это Бог звал меня через дедушку, и Он по-прежнему зовет меня. Священный роман отдает должное этим воспоминаниям, раскрывая их истинный смысл: это намек на подлинную реальность. Я тоскую по тому времени, когда буду вечно молодым, свободным, чтобы скакать по небесным просторам с дедушкой, отцом и моими сыновьями.
Наконец, подразумевается, что мы будем делиться воспоминаниями с кем-то. Нам необходимо рассказать кому-то наши истории и услышать их истории в ответ. Нам нужно помогать друг другу толковать великую историю и нашу собственную. Подразумевается, что, приходя на богослужения, мы должны вместе предаваться воспоминаниям. "Это Бог уже сделал, - говорим мы, - а это Он еще сделает". Как изменились бы утренние воскресные часы, если бы они были посвящены пересказу Священного романа в контексте реальных жизней. Это так далеко от свидетельств, повторения догматов и прочих мероприятий, характерных для современного богослужения.
Одна из причин, по которой проповедь Евангелия в наши дни кажется такой вялой, в том, что она совершенно современна; в ней нет связи с историей святых, насчитывающей несколько сотен лет. Наша коллективная память должна включать не только святых наших дней, но и дней давно минувших. Давайте слушать не только истории Иоанна и Терезы, произошедшие неделю назад, но и истории св. Иоанна Креста и Терезы Авильской, это всего лишь два имени из бесконечного списка. Давайте обратимся к великому "сонму свидетелей" и извлечем что-то полезное из их опыта, чтобы наша память могла охватить историю взаимоотношений Бога с Его людьми.
Воспоминание - это не просто ностальгия; это путь к спасению, это способ "пристально всмотреться в сердце". Герой Достоевского Алеша из романа "Братья Карамазовы" говорит: "И даже если и одно только хорошее воспоминание при нас останется в нашем сердце, то и то может послужить когда-нибудь нам во спасение". Иисус, на наш взгляд, коснулся этой идеи в притче о блудном сыне. Это классическая история о том, как человек пытался найти Романтику через ложную трансцендентность - вино, женщин, песни. Его маленькая история не сложилась, и ему показалось, что все пропало. Там, в хлеву, он был на грани катастрофы. Разве не легче было бы ему убить свое сердце приговором типа: "Так все и заканчивается. Именно такова и есть жизнь на самом деле. Чего бы ни искало мое сердце, все это ложь. Нет никакой настоящей Романтики, и я просто глупец". Драма, о которой повествует эта притча, очень жизненна. Эта Стрела застыла прямо над его сердцем, готовая пройти его насквозь, когда внезапно он вспомнил. И нашел дорогу домой.
Когда я думаю, что поставлено на карту в том путешествии, в которое я отправился, насколько ранимо мое сердце и сердца тех, кого я люблю, как быстро я обо всем забываю, я готов пасть ниц и молить Бога о милости, чтобы Он дал мне способность помнить все. Джордж Макдоналд выразил это в стихах намного лучше:
Господь! Иногда, как в пустыне,
Я плачу, смотря на себя:
Душа без движенья, в унынии.
Лишь память прошедшего дня,
Когда был наполнен любовью,
Был жизнью наполнен Твоей,
Даст силы идти за Тобою.
Напомни восторг этих дней.
Господь! Груз сними с меня тяжкий
И душу опять растревожь,
Пусть снова в ней вспыхнут желанья,
Надежда, и страх, и любовь. - Из дневника ветхого человека
Груз запоминания не будет целиком и полностью лежать на нас; если бы это было так, мы бы совсем отчаялись. Возвращаясь к отрывку из Послания к Евреям, который я цитировал ранее, повторю, что Иисус там назван "начальником и совершителем веры" (12:2). Он Тот, Кто вложил стремление к Романтике в наше сердце, и Тот, Кто первым открыл нам глаза, чтобы мы увидели, что самые заветные желания исполняются в Нем. Он отправил нас в путь и связал с нами Себя, чтобы видеть нас насквозь. Несмотря на то что мы можем надолго забыть о Нем, Он не забывает о нас:
Но я всегда с Тобою: Ты держишь меня за правую руку; Ты руководишь меня советом Твоим и потом примешь меня в славу. Изнемогает плоть моя и сердце мое: Бог - твердыня сердца моего и часть моя вовек. - Пс. 72:23-24, 26.
Не оставит Он нас и без воспоминаний на нашем пути. "Мир полон подарков, которых не развернули, и сюрпризов, которые никого не удивили, - пишет Энни Диллард, - их разбрасывает во все стороны щедрая рука". Наше сердце может быть возвращено к жизни, и самые незначительные вещи станут значительнее благодаря трансцендентности, когда мы зададим простой вопрос: что они рассказывают нам о Священном романе?
Этим летом я узнал его в стрекотании сверчков. После того как я уложил мальчиков в кровать, после ритуала с несколькими стаканами воды, путешествия на горшки и молитв дом наконец затих. Я стоял у окна на верхнем этаже и смотрел на наш двор и на стремительно надвигающуюся темноту, теплый ветерок ласкал мое лицо, я прислушался. Возможно, из-за долгой зимы, которая только что закончилась, а возможно, из-за долгой стужи в сердце, которая ей сопутствовала, но в стрекоте кузнечиков было что-то, что освободило мое сердце. Воспоминания о теплых летних днях нахлынули и смешались с ожиданием лета, которое было впереди. За всем этим стояло что-то более глубокое, что-то пронзительно молодое, но в то же время вечное. Оно нашептывало обещание наступающего лета, которое никогда не перейдет в осень.
Библиография
Буньян Дж. Путешествие пилигрима. СПб, 1991.
Диккенс Ч. Собрание сочинений в 30 т. М., 1960. Т. 22.
Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы. М., 1991.
Льюис К. С. Собрание сочинений в 8 т. М., СПб, 1999. Т. 3, 5.
Миллер А. Пьесы. М., 1960.
Мильтон Дж. Потерянный рай. М., 1982.
Толкин Дж. Р. Р. Властелин колец. СПб, 1993.
Шекспир У. "Гамлет" в русских переводах XIX - XX вв. М., 1994.
Шекспир У. Полное собрание сочинений в 8 т. М., 1957. Т. 4.
Шекспир У. Собрание избранных произведений. СПб, 1993. Т. 10.
Элиот Т. С. Бесплодная земля. М., 1971.
Buechner, Frederick. Son of Laughter. San Francisco: Harper San Francisco, 1993; Telling Secrets. San Francisco: Harper San Francisco, 1991; Telling the Truth: The Gospel as Tragedy, Comedy and Fairy Tale. San Francisco: Harper and Row, 1977.
Dickens, Charles. A Tale of Two Cities. New York: Portland, 1988.
Dillard, Annie. Teaching a Stone to Talk. New York: Harper and Row, 1982.
Donne, John. Donne. New York: Knopf, 1995.
Doodly, David, ed. The Collected Works of G. K. Chesterton. Vol.1. San Francisco: Ignatius, 1986.
Frost, Robert. Robert Frost's Poems. New York: Washington Square Press, 1946.
Hein, Rolland, ed. The Heart of George MacDonald. Wheaton: Harold Shaw, 1994.
Hutchinson, F. E., ed. The Works of George Herbert. Oxford: Oxford University Press, 1972.
Houston, James. The Heart's Desire. Oxford: Lion, 1992.
Jenson, Robert. Story and Promise. Ramsey: Siglar, 1989.
Kierkegaard, Sooren. Philosophical Fragments, trans. David Swenson. Princeton University Press, 1962. As quoted in Yancey, Philip. Disappointment with God. New York: Harper Paperbacks, 1988.
Kreeft, Peter. Everything You Ever Wanted to Know About Heaven But Never Dreamed of Asking. San Francisco: Ignatius, 1990.
Lewis, C. S. The Great Divorce. New York: Simon and Schuster, 1946; Touchstone, 1996; The Lion, The Witch, and the Wardrobe. New York: Macmillan, 1950; Collier Books, 1970; Perelandra. New York: Macmillan, 1944; The Weight of Glory. Grand Rapids: Eerdmans, 1949.
MacDonald, George. Diary of an Old Soul. Minneapolis: Augsburg, 1994; Unspoken Sermons. As Quoted in Lewis, C. S., ed. George MacDonald: 365 Readings. New York: Macmillan, 1947.
Maclean, Norman. A River Runs Through It. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1976.
May, Gerald. Addiction and Grace. San Francisco: Harper San Francisco, 1988.
McGrath, Alister. A Passion for Truth. Downers Grove, IL: Inter Varsity, 1996.
Merton, Thomas. The Ascent to Truth. San Diego: Harcourt and Brace, 1951; The Wisdom of the Desert. New York: New Directions, 1960, 1963. Quoted in Henri J. M. Nouwen, The Way of the Heart. New York: Ballantine Books, 1981.
Nouwen, Henri J. M. The Way of the Heart. New York: Ballantine Books, 1981.
Ricks, Christopher, ed. Milton: Paradise Lost and Paradise Regained. New York: Signet, 1968.
St. John of the Cross. The Living Flame of Love., trans. David Lewis. London: Thomas Baker, 1934.
Tugwell, Simon. Prayer. Ireland: Veritas.
Van Leeuwen, Mary Stewart. Prism, February 1995.
Wiersbe, Warren, ed. The Annotated Pilgrim's Progress. Chicago: Moody, 1980.
