Апостольские основания для подлинной христианской жизни
Артур Кац
.
Глава 1. Апостольское служение: ТАЙНА СВЯЩЕНСТВА
Священство — это суть всего, и, возможно, одной из самых прискорбных характеристик современной Церкви является отсутствие чувства священства. Свою юность я провел в Бруклине, полный беспокойства и смятения, пытаясь найти смысл существования этого запутанного мира. Если бы в то время меня спросили: «Какое занятие действительно тебе по сердцу? К чему, на твой взгляд, ты призван?», — то, даже невзирая на свое атеистическое невежество, я знал, что ответом было слово «священник». Тогда я вряд ли нашел бы в себе смелость признать это, но теперь я могу лучше понять состояние своего сердца в то время, и могу сказать, что я уже знал о центральной роли священства.
Мы можем оказаться в особой опасности: приспособиться к очередному религиозному словарному запасу. Как мы вошли в «харизматическую», точно так же сейчас мы можем войти в «апостольскую» форму говорения. Апостольское может стать для нас всего лишь очередной фразеологией, а мы, в конце концов, — лишь людьми, хорошо знакомыми с техникой своего дела. Это самая ужасная из всех возможных , , _ участь: взять эти святые и абсолютные вещи и превратить их в очередную скучную форму. Если мы стремимся быть жизненно важной Церковью в слове, деле и присутствии, исполняющей вечную цель Бога, то нам необходимо нечто очень важное, а именно: познание реальности Бога. Это — единственное, что спасет нас от того, чтобы быть просто «специалистами» своего дела. Поэтому Писание повелевает нам «уразуметь Иисуса» в послании к Евреям (3:1):
Итак, братия святые, участники в небесном звании, уразумейте Посланника (в английском переводе — «Апостола») и Первосвященника исповедания нашего, Иисуса Христа.
Существует неразрывная связь между апостольством и священством. Мы никогда не относились с пренебрежением к тому, что является апостольским, но у нас есть явный недостаток познания того, что имеет отношение к священству. Мы можем пытаться исполнить другие служения и призвания, не обращая на священство никакого внимания (хотя я сомневаюсь в успехе этого), но есть нечто в апостольстве, навеки связанное с первосвященством. То, что нашло отражение в небесном призвании Иисуса, относится также и к нашему небесному призванию, которое не будет небесным, пока Бог не восстановит в нас истинное чувство священства. Слово «небесное» имеет отношение не к чему-то пространственному, но к образу мышления, складу ума и образу жизни. Это — особая характеристика, которой тяжело дать определение, но когда вы столкнетесь с небесами, ощутив на себе их дуновение и услышав их звучание, то вы узнаете их. Если для нас священство — не более чем причудливое название с туманным значением, то это указывает на туманность нашего собственного священства. Этот мир лишен чувства небесного из-за недостатка священников, способных принести небеса на землю. Фактически, синонимом небес является реальность. Все, что относится к реальности, имеет также отношение и к небесам. Это касается даже склада ума, когда священник ощущает атмосферу небес, чувствителен к ней и совершает свое служение, открывая эту реальность миру, враждебному ко всему небесному. Земное противится небесному, но, тем не менее, человечество изнывает от нехватки священников.
На протяжении долгого времени, когда я учил об одежде священников и обо всех предметах, относящихся к ней, я считал, что этот вопрос весьма скучный. Однако сегодня я твердо уверен, что на всем том, что относится к священству, присутствует огромная вечная слава Божья. Священство должно как предшествовать, так и сопутствовать апостольскому хождению. Мы крайне нуждаемся в том, чтобы Бог вдохнул в нас дух истинного священства и прикоснулся к каждому аспекту нашей жизни, нашего хождения с Ним и нашего служения, преображая их. Перед тем, как приступить к служению людям, нам совершенно необходимо научиться служить Богу. Люди, занимающие положение священников, могут обрести ощущение святости Бога только во Святилище, когда они лежат перед Ним как мертвые. Недостаток этого ощущения приводит к тому, что наше служение становится хрупким и поверхностным, и мы видим, что в нем чего-то не хватает. Сегодня Бог взывает о восстановлении священства, потому что только оно может спасти нас от поверхностных дел, совершаемых, якобы, во имя Господне.
Левитское посвящение
Восьмая глава книги «Левит» описывает посвящение священников. В ней содержится странный антикварный звон прошлого. Все в этой главе настолько удалено от современности, что сразу возникает искушение считать это всего лишь антиквариатом, чем-то абсолютно недостойным нашего внимания. Такое отношение к этой главе абсолютно неверно. Все то, о чем в ней говорится, совершенно уместно для нашего времени. Это, возможно, для нас даже более уместно, чем для поколения, жившего в библейские времена, к которому были обращены слова книги «Левит».
Глава начинается с драгоценных слов: «И сказал Господь Моисею...» И эта фраза встречается на протяжении всей этой главы: «И сказал Господь Моисею... И сказал Господь Моисею... И сказал Господь Моисею...» С самого начала Бог хочет приковать наше внимание к тому факту, что все сказанное после этих слов, имеет Божественное происхождение. Здесь нет ни такого требования, ни такого постановления, которые могли бы произойти от человеческого вымысла. Вся концепция этой главы совершенно Божественна и противоположна плоти. Это — сознательная атака на человеческий здравый смысл и хороший вкус. Все это происходит из сердца Самого Бога и полностью противоречит всему человеческому. Именно по этой причине эта глава еще более драгоценна для нас.
Само чтение этой главы приводит к некоторому утомлению. А что было бы, если бы вам пришлось быть действительным исполнителем всех записанных в ней Божьих требований? Резать, окроплять кровью, махать приношением потрясания, сидеть у входа в скинию собрания семь дней — все это кажется абсолютно абсурдным и невероятно утомительным. К моменту, когда дело с жертвами и кроплением окончено, и эти вымазанные кровью люди сидят у скинии собрания, все, что с точки зрения плоти относительно роли и титула священника выглядит привлекательным и почетным, тускнеет и бледнеет. Это излечивает нас от романтических представлений о смысле слова «священство». Служение священника полно крови и изнеможения. Подробности требований, вьщвинутых Богом к посвящению священников, просто удивительны.
И сказал Господь Моисею, говоря: «Возьми Аарона и сынов его с ним, и одежды и елей помазания, и тельца для жертвы за грех и двух овнов, и корзину опресноков, и собери все общество ко входу скинии собрания» (Левит 8:1-3).
Обратите внимание на то, что народ должен был наблюдать за всем процессом посвящения. Божье повеление, переданное всему обществу Израиля, касалось не того, что священники говорили, но того, что они делали сами, и того, что делали с ними и для них. У израильтян была возможность, которой нет у нас. Мы не видим, как убивают животных, непонятно зачем собирают кровь в тазы, после чего брызгают ею на предметы мебели и на одежду священников, а затем мажут этой кровью уши и большие пальцы ног и рук. С тем, кто^идел все это, что-то происходило. В самой глубине его сознания отпечатывалось понимание значения греха и того, что требуется для его искупления. Кто-то должен был стать между Богом и человеком, и для того, чтобы приобрести то, что дает жизнь, требовалась чья-то смерть, так как жизнь — в крови.
Мы никогда не сможем по-настоящему оценить новозаветное священство и познать заложенный в него Богом глубинный смысл, если не поймем того, что предшествовало служению священника Нового Завета, являясь его «тенью». Существуют определенные обязательные элементы священства, которые были описаны как первоочередные, распределены по категориям и перенесены в новозаветное священство по чину Мелхиседека. Приход Нового Завета не означает, что новое священство заменило старое. В определенном смысле замена действительно произошла, но священству по чину Мелхиседека также присущи определенные обязательные элементы, глубинный смысл которых был раскрыт еще в самом начале священнического служения.
Моисей сделал так, как повелел ему Господь, и собралось общество ко входу скинии собрания. И сказал Моисей к обществу: вот что повелел Господь сделать. И привел Моисей Аарона и сынов его и омыл их водою; и возложил на него хитон, и опоясал его поясом, и надел на него верхнюю ризу, и возложил на него ефод, и опоясал его поясом ефода и прикрепил им ефод на нем, и возложил на него наперсник, и на наперсник положил урим и туммим (Левит 8:4-8).
Кто из вас хотел бы быть раздетым и омытым водою Слова Божьего прямо перед людьми? Насколько вы готовы к тому, чтобы пережить унижение, будучи обнаженным на глазах у всех перед тем, как на ваше тело будет одета первая часть священнического одеяния? Моисей омыл Аарона с сыновьями до того, как были приготовлены их одежды. Это было публичное унижение, так как за предварительным этапом процесса посвящения священников наблюдал весь Израиль. Именно унижение является центральным аспектом понятия «священство». Одеяния прикреплялись к священнику искусно сплетенным шнуром. Это не просто: «раз, два — и снял; раз, два — и одел». Роль священника не выполняется только за кафедрой, а затем выбрасывается дома за ненадобностью. Это — не призвание, которое человек сам избрал для себя, потому что оно показалось ему чем-то привлекательным. Оно связано с изнурительной подготовкой, которая не дается с легкостью или безразличием.
И возложил на голову его кидар, а на кидар с передней стороны его возложил полированную дощечку, диадиму святыни, как повелел Господь Моисею (Левит 8:9).
Аарон носил на лбу священную диадиму, и с каждым шагом ощущал вес этой золотой таблички. О, если бы каждый из нас мог ощутить на своей голове эту табличку, на которой начертано: «Святыня Господня»! Тогда с каждым шагом или движением нашего тела мы бы ощущали: «Святыня Господня! Святыня Господня! Святыня Господня!» Мы не смогли бы даже почесать затылок или сделать любое другое телодвижение без того, чтобы не почувствовать на своем лбу вес этих слов: «Святыня Господня». Нам нужно все время напоминать об этом, потому что наш разум постоянно ищет удобного случая, чтобы уклониться в сторону от Божьего пути, и всегда ищет развлечений. Если мы позволим себе подобный образ мышления, то начнем поступать так, как нам хочется и думать о том, о чем нам хочется. Разуму нужно постоянно напоминать о «святыне Господней». Если бы мы постоянно ощущали тяжесть этой золотой таблички на своем лбу, то насколько меньше было бы в нашем служении поспешности и душевности, и насколько меньше было бы в нас стремления выбежать к месту, с которого можно было бы говорить к людям. Давайте же, опять ощутим вес священной диадимы во всем, что мы делаем. И только после того, как священники были облачены в свои одеяния и должным образом подготовлены, на них изливался елей помазания.
Елей помазания
И взял Моисей елей помазания, и помазал скинию и все, что в ней, и освятил это. - Левит 8:10.
Если Бог требовал, чтобы драгоценным елеем были помазаны медные сосуды и предметы мебели, то насколько же больше это требование относится к сосудам из плоти и крови, призванные для того, чтобы служить Богу! Насколько мы ценим Божье помазание? Если какой-то вопрос и заслуживает исследования, то это — феномен помазания, и потому мы должны относиться к нему с глубочайшим почтением. Для приготовления елея помазания требовались очень дорогостоящие составляющие, которые нужно было взять в определенных пропорциях и как следует перемешать. Кроме того, Бог указал, что этот елей не должен изливаться на человеческую плоть, и каждый, кто нарушал это повеление, подвергался наивысшему наказанию. Никто не смеет выдумывать что-то, что было бы приблизительно похоже на елей помазания, или же заменяло его. Составляющие или специи, которые использовались при его приготовлении, обычно ассоциируются с помазанием тела перед погребением. Они имеют совершенно особый запах, и никогда не применялись для обычных человеческих целей, а только для Божьих.
Сколько раз мы были виновны в том, что изготавливали этот елей по собственным рецептам? Мы можем многое рассказать о фальшивом помазании, которое на первый взгляд выглядит как настоящее, но нас самом деле таковым не является. Такое «помазание» в действительности — это, скорее, блеск яркой человеческой индивидуальности. Сколько из нас умеют различать, где проявляется человеческая индивидуальность, а где — святое Божье помазание? Сегодня есть так много «выдающихся личностей», обладающих даром красноречия и организаторскими способностями, которые знают, как правильно руководить и исполнять свою роль, однако их деятельность не имеет ничего общего с помазанием. Бог не даст нам истинного, если мы удовлетворены подделкой. Мы можем рассчитывать на помазание только тогда, когда отвергнем все, исходящее от человека, и начнем всецело уповать на то, что дается Богом. Часто для того, чтобы оказать впечатление, мы делаем звук помощнее, немного приукрашиваем свой голос душевностью и добавляем чуть-чуть экстравагантности. Или же мы даем рекламу, специально рассчитанную на то, чтобы сыграть на эмоциях наших слушателей. Все это — фальшивое помазание. Подобные уловки могут привести к некоторым желаемым результатам, однако они не связаны с абсолютным упованием на силу истинного помазания. Истинное помазание приносит те результаты, которых желает Бог, и это достигается только через Его слово.
Еще в 20-х годах прошлого века Вочман Ни предупреждал о том, что самым ужасным обманом последних дней будет подмена того, что исходит от Духа, душевными вещами, приходящими через развитие технологий. Мы должны относиться к подобной душевности с большой осторожностью и хранить себя от нее, иначе мы станем больше полагаться на громкость звука, чем на силу Святого Духа. На протяжении многих лет мы делали все возможное для того, чтобы имитировать Божье помазание. Мы использовали и благочестивое звучание музыки, и усиление звука, однако разница между настоящим и подделкой всегда очевидна. Мы научились организовывать хорошие служения и готовить хорошие проповеди, однако у нас никогда не получается создать атмосферу, наполненную славой небес. Мы должны быть осторожны не только с технологиями, но и с использованием в качестве особого инструмента собственного голоса, когда мы меняем его интонацию, желая произвести на слушающих нас людей определенный эффект.
Жертва<br>
И покропил им на жертвенник семь раз, и помазал жертвенник и все принадлежности его и умывальницу и подножие ее, чтобы освятить их; и возлил Моисей елей помазания на голову Аарона и помазал его, чтоб освятить его. И привел Моисей сынов Аароновых, и одел их в хитоны, и опоясал их поясом, и возложил на них кидары, как повелел Господь Моисею. И привел Моисей тельца для жертвы за грех, и Аарон и сыны его возложили руки свои на голову тельца за грех; и заколол его Моисей... - Левит 8:11- 15а.
Мы должны понимать, что подразумевалось, когда Моисей заколол тельца. Это — феномен, наводящий ужас: для того, чтобы могла быть жизнь, требовалась чья-то смерть. И заметьте: все это происходило на глазах у всего общества Израиля. Они наблюдали за тем, как нож вонзался в жертву, и из раны начинала фонтаном бить кровь. Они видели, как животное ослабевало, начинало шататься и падало на землю, после чего его разрезали на куски. Эта картина была действительно незабываемой. Агония животных, которые с перерезанным горлом бились в предсмертных конвульсиях, выглядела как наивысшая глупость, которой невозможно было дать какое-либо логическое объяснение,,
... и взял крови, и перстом своим возложил нароги жертвенника со всех сторон, и очистил жертвенник, а остальную кровь вылил к подножию жертвенника, и освятил его, чтобы сделать его чистым. И взял Моисей весь тук, который на внутренностях, и сальник на печени, и обе почки и тук их, и сжег Моисей на жертвеннике; а тельца и кожу его, и мясо его, и нечистоту его сжег на огне вне стана, как повелел Господь Моисею (Левит 8:156-17).
Это полностью противоречит тому, что мог бы сделать человек, и это показывает, насколько сильно небеса отличаются от земных мнений и суждений. Мы сохраняем то, что Бог уничтожает, и те вещи, которые мы отбрасываем как мерзкие и бесполезные, как раз и являются тем, что Бог называет жертвой. Плоть и кожа, которые на наш взгляд особенно ценны, сжигались вместе с нечистотами. Более того, они сжигались вне стана, что указывает на Божье отвращение к плотским вещам. То, что ценно для человека, мерзко в глазах Божьих.
Приятным благоуханием для Бога являются внутренности — то, что находится внутри, а не снаружи. Бога не интересует внешняя кожа и плоть — Он ставит их на один уровень с нечистотой. Он втайне работает именно с тем, что находится внутри нас: с нашим внутренним человеком. Приятным и угодным благоуханием Богу является только то, что приносится в жертву после того, как было рождено во внутренней борьбе. Современные христиане виновны в том, что приносят в жертву Богу свою индивидуальность, свою привлекательность и свои плотские способности. Это происходит только потому, что у нас нет ничего внутри, что мы могли бы принести в жертву. Мы никогда не учились тому, чтобы находиться перед Богом в покое или ожидать Его. Дело в том, что приятные Богу жертвы могут сформироваться глубоко внутри нас только через страдания, позор и безызвестность, которые мы так презираем. Мы не ценим эти вещи так же, как их ценит Бог, и потому предпочитаем обходиться без них. Нам необходимо послушание и видение, которые позволят нам вынести за стан свою «кожу» и «плоть», которых не должно быть ни во святом месте, ни за кафедрой.
Невозможно определить, где заканчивается священник и начинается жертва. Истинный священник сам является своеобразной «жертвой». Это — тот человек, который за то время, когда Бог работал с ним в тайном месте, накопил «тук» (жировые накопления или запас). Он познал Бога в тайном месте за завесой обстоятельств и внешних чувств. Бог, работая с этим человеком, использовал такие способы, которые не могут быть рассказаны другим. Эти способы полны стыда, и люди смотрят на них как на что-то позорное. Эти способы заставляют человека страдать и переносить испытания в совершенном одиночестве. Это — те унижения, через которые
Бог проводит нас в тишине и безмолвии, и благодаря которым мы приближаемся к Нему. Очень немногие соглашаются на то, чтобы Бог работал с ними подобным образом в тайном месте, где можно накопить то, что будет приятным благоуханием для Него. Большинство из нас ограждают себя, не позволяя проникнуть за эту ограду ни Богу, ни кому-либо другому. Мы защищаем себя от страданий и боли, и потому вся наша жизнь проходит «вне стана».
Отождествление
Когда Аарон и его сыновья возлагали руки на головы животных, происходило их отождествление с жертвой. Передача через возложение рук является неотъемлемой частью священства. Это — символическое отождествление с тем, что напрямую связано с апостольством. Тот же самый принцип описан в послании к Евреям (2:17, 18):
Посему Он должен был во всем уподобиться братиям, чтобы быть милостивым и верным первосвященником пред Богом, для умилостивления за грехи народа. Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь.
Это в точности соответствует процессу возложения рук на головы животных Аароном и его сыновьями. Это — отождествление с тем, что приносится в жертву, и что должно умереть вместо грешного человека. Возлагая руки на голову жертвенного животного, священник признавал собственную греховность и грехи народа, и после этого приносилась заместительная жертва. Об этом же сказал Иов: «Я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле». Другими словами, он заявляет, что был достоин смерти, и что единственное место, которого он засуживал, оказавшись перед святым Богом, — это могила.
В принципе возложения рук, фактически, заключается передача чего-то, что исходит от Бога, потому что вы, как священник, также уже отождествили себя с грешным, слабым и допускающим ошибки человеком. Это же однажды сделал и Сам Иисус, который в мелочах познал, что значит быть человеком. Его отождествление было совершенным. Он не просто возложил руки на жертву, но Сам стал ею. Это — не академическое изучение ранее неизвестных тайных обычаев священства Ветхого Завета. Бог строго указывает нам на реальность, сопровождающую апостольство, а именно — на священство. Священник по самые колени погружен в кровь и мясо жертв, которое он затем должен съесть!
Послушание
И привел Моисей другого овна, овна посвящения, и возложили Аарон и сыны его руки свои на голову овна; и заколол его Моисей, и взял крови его, и возложил на край правого уха Аароно-ва и на большой палец правой руки его и на большой палец правой ноги его. - Левит 8:22-23.
Все Божьи заповеди начинались со слов: «Слушай, Израиль!» Слушание — это послушание, а послушание — это действия. Во всем — от ушей до рук, от слушания до действий, — должно быть добровольное повиновение. До тех пор, пока Бог не будет целиком обладать нами и нашими поступками, каким бы они ни были и как бы они ни противоречили нашим естественным человеческим наклонностям, до тех пор у Бога не будет настоящего истинного священника. Кровь на большом пальце правой ноги означает, что Господь и исключительно Его интересы должны направлять нашу жизнь. До тех пор, пока вы не будете готовы стоять в тех нелегких, полных Божьих требований ситуациях, которые предназначены вам Самим Богом, до тех пор кровь посвящения не будет на большом пальце вашей правой ноги. Наше хождение должно быть мертвым для всего, кроме Слова Господня. То же самое касается и нашего стояния.
Сколько из нас основывают свои решения просто на логических заключениях, вместо того, чтобы быть ведомыми Духом Живого Бога? Я не против логики или практичности, так как их автором также является Бог, но они не должны вытеснить слышание голоса Святого Духа. Мы всецело способны делать рациональные заключения о том, как то или другое станет поддержкой в Божьем служении или послужит Божьим интересам, в то время как Господь не сказал нам обо всем этом ни слова. И сколько из того, что Бог велит нам делать, мы совершаем до назначенного Им времени? Мы производим «мертворожденное», потому что какая-то часть нашего сердца все еще не затронута кровью посвящения. Мы не можем войти в высшее, небесное призвание без елея помазания и крови. Мы не можем выполнить требования этого призвания собственными силами, так как оно осуществляется в силе непреходящей жизни. Когда мы перестанем удовлетворяться чем-то меньшим и примем требования высшего призвания, тогда мы увидим, что для входа в такое священство мы сначала должны войти в Самого Первосвященника. Послание к Евреям указывает на реальность того, что левитское священство было всего лишь прообразом и тенью. Существует священство более высокого ранга: более величественное, более возвышенное и более требовательное. Это — священство по чину Мелхиседека, царя праведности и мира.
Большинство из нас имеют несколько идеалистическое представление о том, что значит быть Божьим священником. Истоки этого представления лежат в нашей человеческой природе, произошедшей от земного, а не от небесного. Чувственность нашего восприятия священства отражается в том дискомфорте, который мы испытываем по отношению к ле-витским требованиям, а также в недостаточном понимании этих требований. К сожалению, это также отражается в том, как мы руководим, и служим в доме Божьем, где сейчас так мало признаков чистоты и посвящения. Но именно чистота и посвящение являются теми Божьими требованиями, которые позволяют руководить в соответствии с небесным стандартом.
Ожидание в тишине
После всех этих жертв, принесенных для посвящения священников, осталось еще одно, последнее требование:
У входа скинии собрания будьте день и ночь в продолжение семи дней и будьте на страже у Господа, чтобы не умереть, ибо так мне повелено от Господа Бога. И исполнил Аарон и сыны его все, что повелел Господь чрез Моисея (Левит 8:35-36).
Мы поступаем настолько по-человечески, создавая школы ученичества, в которых всего за три месяца пытаемся подготовить людей, способных «изменять мир». Но где же ожидание? Существует чисто человеческое рвение, когда человек, забыв обо всем, делает, как он полагает, Божью работу, которая, на самом деле, является пародией на истинную работу священника. Такая работа не производит результатов, пребывающих в вечности, и никогда не сможет их произвести. Завершающее ожидание у входа в скинию приносит нам своеобразную «смерть». Нам не нужно нестись, сломя голову, и совершать свое «служение». Семидневное ожидание указывает на окончание подготовки. Семь — это число, символизирующее завершенность. Человек может совершить множество «хороших» дел, однако то, что является завершенным, что является священническим и апостольским требует семидневного ожидания у входа в скинию собрания. Многие из нас достигли этого места, пройдя через жертвоприношение и окропление кровью, но затем раньше времени ринулись исполнять обязанности священников, не дождавшись завершения последнего установленного Богом этапа подготовки.
Тринадцатая глава Деяния начинается с описания группы людей, служивших Господу. Благодаря тому, что они находились в состоянии ожидания, Святой Дух смог сказать: «Отделите Мне Варнаву и Савла на дело, к которому Я призвал их». Эти люди были отделены или посвящены. Они достигли такого уровня посвящения, когда для них уже не имело значения: останутся ли они в месте поклонения в Антиохии или будут посланы для осуществления Божьих целей. Они пришли в место смерти для собственных желаний — даже для религиозного стремления служить Богу, видеть плод своего служения и быть полезным. Для них в тот момент слово «остаться» было равнозначным слову «пойти». Это было отделение от глубочайших, едва уловимых элементов амбициозности, которая является последним «убежищем», где человек может оправдать себя религиозными и духовными делами, совершаемыми для Бога.
Бог сказал, что если мы пойдем раньше времени, то «умрем», и по этому пути уже прошло неисчислимое множество людей: быстрый рывок, короткая вспышка активности и признания, а затем — бесследное исчезновение. Семь дней ожидания — это окончательная «смерть» для этого последнего побуждения сделать что-то для Бога, причем так, чтобы это было замечено другими. По окончании этих семи дней мы становимся пригодными для того, чтобы служить Богу как священники. Мы освобождаемся от любых размышлений о производимом нами впечатлении и выгоде, которую мы можем извлечь для себя. Если в нас еще звучит какой-то голос, который требует, чтобы к нему прислушались, то наше служение не будет истинно священническим. Мы относимся к поколению, которое настолько ориентировано на служение и дела, что не имеет представления о том, насколько суровые требования Бог предъявляет к подготовке Своих слуг. Бог награждает за то, какие мы есть, а не за то, что мы делаем. Если в основании дел не лежит истинная жизнь, то они не являются апостольскими.
В большинстве случаев церкви, в той или иной степени, смотрят на служение священника не более чем на труд, за который они платят. Соответственно они получают то, за что платят: поверхностное, дешевое, человеческое служение, в котором отсутствует небесное благоухание. Все может выглядеть корректно с точки зрения Писания, но подобные служения не способны изменять жизни, так как люди не были приведены к небесному престолу. Они не ощутили на себе небесного дуновения и запаха небесного благоухания, исходящего от Божьего престола, потому что служитель ранее не ожидал Бога в тишине. Даже построение воскресных служений стало ориентировано на то, чтобы быть максимально удобным для людей. Время их проведения стало выбираться с таким расчетом, чтобы мы могли как следует выспаться и сделать необходимые дела, и чтобы служение «не испортило» нам выходной день. И при этом, мы отводим достаточно времени для того, чтобы посмотреть футбольный матч или заняться каким-либо другим развлечением. О современном христианстве можно сказать, что оно превратилось в религию удобств, что полностью противоречит образу жизни священника. Мы с легкостью расстраиваемся, раздражаемся и допускаем нетерпение. Своей неспособностью ожидать в тишине, мы отображаем дух и характер этого мира.
Мы больше не приносим в жертву тельцов и баранов, мы приносим в жертву самих себя. Мы — жертва теперь. Когда мы находимся в ожидании, наружу выходит все плотское, все человеческие изобретения и уловки, всякое желание заслужить себе немного славы, всякая лень и пугающая тенденция поиска легкого пути. Когда человек действительно принимает решение ожидать, то в его разуме начинается настоящее сражение. К нему начинают приходить мысли о том, что нужно сделать, и о том, как правильно распределить время. Низложение таких мыслей и приведение разума в состояние покоя перед Богом, когда мы свободны от любых тревог, — это не такое уж простое дело, и мы не придем к этому быстро. На это понадобится время, проведенное в ожидании, потому что наш разум должен быть подчинен Христу. Мы не можем позволить, чтобы на нас влияла всякая случайная мысль.
Все это должно быть принесено к жертвеннику, где оно будет «заклано» и «разрезано на куски», и где из него вытечет вся «кровь». Это — духовная жертва Богу. В действительности, нет ничего удивительного в том, что нас так мало интересует ожидание перед Богом. Мы даже меньше склонны к принесению такого рода духовных жертв, чем к разделке мяса, что и обязаны были делать левиты. Подобное духовное «кровопускание» кажется нам отвратительным, а умственный самоконтроль — слишком сложным и болезненным. Подобные требования слишком раздражают нас, и мы с готовностью признаем их абсурдными, устаревшими, не имеющими любви и расточительными.
Ученики однажды спросили Иисуса: «К чему такая трата?», — имея в виду женщину, разбившую дорогостоящий алебастровый сосуд. Иисус сказал, чтобы они не беспокоили эту женщину, потому что она сделала доброе дело. Этот случай — единственный, из описанных в Евангелиях, когда Иисус назвал что-либо, совершенное человеком, «добрым делом». Поступок этой женщины был не просто добрым, но настолько выдающимся, что Иисус сказал: «Где ни будет проповедано Евангелие во всем мире, сказано будет в память о ней и о том, что она сделала». Это была очень высокая оценка уникальности ее поступка, хотя у учеников он вызвал негодование как расточительный.
В ожидание не входят в надежде на какой-то прорыв, а, скорее, с осознанием того, что Бог есть Бог, и что Он заслуживает такого внимания. Мы не ожидаем ради того, чтобы получить что-то в ответ. Ожидание, к которому прикреплен список нужд (пусть даже и духовных), и которое надеется на благословение, — это не истинное ожидание священника. Ожидание является истинным только в том случае, когда мы ничего не просим, ничего не требуем и не надеемся получить что-либо в ответ. Мы не предъявляем никаких претензий, потому что понимаем, что мы — Божье творение, а Бог — наш Творец. Именно такое отношение является истинно священническим.
Мы повсюду видим нужды, взывающие к нашему вниманию. Только такой истинный Священник как Божий Сын Иисус мог ожидать два дня после того, как услышал о смертельной болезни Своего друга Лазаря, которого Он любил. Это — отношение истинного священника, который руководствуется не плотью, не чувствами, не человеческими нуждами или желаниями, а только волей Небесного Отца. Истинное ожидание является даже более приятным благоуханием Богу, чем жертвы и всесожжения, тем более, если ожидающему приходится переносить унижение со стороны приверженцев активных действий, которые всегда говорят: «Хорошо, а покажи мне свои дела». И вам нечего им ответить!
Когда мы делаем что-то для Бога, то где-то в глубине сердца или даже неосознанно мы ожидаем получить что-то для себя, и потому такие дела не являются священническими. Истинное служение священника ничего не ожидает для себя, но исключительно и полностью обращено к Богу. Апостол Павел часто использует фразы «ради вас» и «ради Бога», но никогда — «ради Павла». Он является образцом новозаветного священника, и именно поэтому он смог реализовать все определенные Богом намерения и цели. Павел не рассуждал: одобряют ли люди то, что он делает, нравится ли им это и как они реагируют. Истинный священник совершенно бескорыстен и не обращает никакого внимания на себя.
Ожидать пред Богом целых семь дней — это совсем непростое занятие, но зато оно ведет к Божьей славе. Мы должны прийти в это священническое место, познать его реальность и научиться истинному ожиданию. Всякий призыв к действию, исходящий от Бога, мы должны получать только в месте ожидания. Ожидание — это настолько неотъемлемая часть жизни священника, что оно является источником даже для тех Божьих действий, которые исходят от нас (конечно же, если такие действия необходимы). Я убежден, что величайшие духовные подвиги последних дней будут начинаться в местах Божьего покоя. Их будут совершать те люди, которые знают, что такое ожидание, и которые не жалеют времени на то, чтобы находиться в покое перед Богом, так как для них это является обычным аспектом их жизни как священников.
Ожидание является отправной, а не финальной, точкой служения священника. Ожидание должно стать неотъемлемой характеристикой всего нашего образа мыслей и хождения перед Богом, и не только до начала служения, но и в процессе его. Вы можете не поверить, но в состоянии ожидания можно находиться даже во время разговора. Когда вы говорите, то ожидаете от Бога следующее утверждение. Это — замечательное внутреннее состояние, которое можно поддерживать даже во время активной деятельности. Такой вид ожидания фактически неизвестен современным людям, но он должен быть восстановлен. Есть прямая взаимосвязь между готовностью сделать что-то, оставаясь при этом незамеченным или неуслышанным, и ожиданием. В ожидании есть все необходимое для снаряжения силой, облачения Божьей славой и Его властью, которые проявляются в тот момент, когда Бог призывает нас. Никто не знает, когда он будет призван, и будет ли призван вообще, но все это теряет значение, когда человек приходит в священническое место ожидания. Ожидание Бога в тишине — это настолько же священническое служение, как и проповедование, а эффективным может быть только священническое служение.
Налет человеческой душевности, который выражается в свидетельстве и служении, как бы он ни вписывался в ход «хороших» собраний, является преградой для переживания Божьей славы, сходящей с небес как огонь. Именно жажда Божьей славы и огня с небес являются побудительными стимулами для ожидания. Если наша мотивация ограничена успехом, хорошими проповедями и «хорошими» служениями, то у нас не хватит выдержки и терпения на завершающее ожидание. Ожидание является обязательным условием, так как сведению огню с небес предшествует смерть для своих интересов. Огонь с небес может найти выражение в святом молчании перед Богом — такие моменты, когда, ощущая Божье присутствие, вы, фактически, перестаете дышать. Нам нужно больше таких переживаний, и Бог также хочет, чтобы мы чаще пребывали в Его присутствии, и не потому, что мы ищем каких-то особых приятных для плоти ощущений, но потому, что Божьей славой должна быть наполнена вся земля. Божья слава — это свидетельство Его присутствия. Зачастую своими религиозными делами и активностью в служении мы сами препятствуем тому, чтобы на нас сошел огонь с небес. Это происходит либо потому, что мы не знаем о необходимости ожидания, либо потому, что просто не расположены к тому, чтобы ожидать. Люди могут с успехом заниматься религиозной деятельностью, но только священническое служение может свести на землю огонь с небес — Божью славу. Божья слава и Божий огонь в равной степени присущи только истинному священническому служению. Сегодня в доме Божьем ощущается недостаток Божьей славы, которая «зажигает» произносимые слова и наделяет их силой. Божья слава преображает мертвую доктрину в веру, которая изменяет жизнь, а религиозное служение — в событие, наполненное атмосферой небес.
Благословение<br>
После того, как принесена последняя жертва, пройден этап завершающего ожидания и совершено потрясание грудью жертвы:
Поднял Аарон руки свои, обратившись к народу, и благословил его... (Левит 9:22а).
Можете ли вы представить себе, как выглядели эти руки? Они были пропитаны кровью. Кровь была под ногтями и в каждой поре кожи. В тот момент Аарон был больше похож на мясника, чем на священника. В инциденте с изготовлением золотого тельца Бог спросил у народа Израиля: кто из них находится на стороне Господа. На этот призыв отозвались левиты, которые отделились от остальных нечестивых израильтян и подошли к Моисею, став, таким образом, на сторону Господа. После этого они должны были взять свои мечи и пройти по стану, убивая своих друзей, отцов и соседей. Поступая так, священники посвящали себя Богу, и, фактически, слово «посвященный» означает «руки, полные крови».
Итак, Аарон поднял свои руки, чтобы благословить народ. Только истинные священники могут поднимать над людьми свои святые руки и низводить с небес благословение. Такой властью обладает только истинный священник, потому что он побывал в присутствии Всевышнего. Одна из причин, по которой наши попытки благословить не приносят желаемых результатов, заключается в том, что эти благословения не являются священническими, так как наши руки не «окровавлены». Наши благословения ничего не стоят, потому что за ними не стоит жертва. Они легки и поверхностны — просто слова, произнесенные с особой интонацией, которые говорят о благословении, но не производят его. Эти руки не были погружены в «кровь». Священник не является истинным, если он не может провозгласить благословение, которое не является простым набором слов, не имеющим действенной силы благословить.
Фактически, нет ни одного такого слова, которое было бы настолько же обесценено, как слово «благословение». Мы постоянно слышим: «Благословите брата... Благословите сестру.. Благословите Господа...» Эти слова произносятся и используются как некий «заполнитель» — что-то, что неплохо звучит для того, чтобы быть использованным в паузах. Поэтому мы должны вступить в борьбу за восстановление истинного смысла слова «благословение», и воскресить его из мертвых. Оно стало просто благочестивым клише в устах людей, которые даже не ожидают, что это слово может что-то произвести. Истинным является священническое благословение, которое производит и передает нечто осязаемое и реальное. Это — небесное проявление, которое проникает в глубины человеческих сердец, позволяя им стать счастливыми, а отсутствие благословений известно под названием «проклятие».
Слава Божья
... и сошел, совершив жертву за грех, всесолсжение и жертву мирную. И вошли Моисей и Аарон в скинию собрания, и вышли, и благословили народ. И явилась слава Господня всему народу: и вышел огонь от Господа и сжег на жертвеннике всесожжение и тук; и видел весь народ, и воскликнул от радости, и пал на лице свое. - Левит 9:226-24.
После того, как все было сделано в соответствии с Божьими повелениями, Бог Сам сверхъестественным образом зажег жертвенный огонь. Заметьте: семь дней ожидания привели к восьмому дню разрешения. Число восемь символизирует жизнь и силу воскресения. После семи дней полной смерти наступил восьмой день излияния силы и жизни Самого Бога.
Если мы до сих пор не увидели Божьей славы, то только потому, что не исполнили все то, что нам повелел сделать Господь. Если и есть какая-то особая отличительная черта, лежащая в основании апостольства, то это — исключительная жажда Божьей славы. То, что делает нас «безумными» ради Христа, это — ожидающая вера и жажда видеть проявление Божьей славы. Любой другой критерий успеха, меньше этого, является обворовыванием Божьего народа, постановкой препятствий Самому Господу и застывание на более низком духовном уровне. Когда появляется слава Божья, появляется Сам Господь, потому что Господь и Его слава неразделимы. Именно этого появления так отчаянно нуждается сегодня Церковь. Слава Божья не является чем-то неосязаемым. Это — реальный феномен, который можно увидеть и ощутить. Мы так долго жили без этой славы, что нас начали удовлетворять просто рассказы о ней без каких-либо реальных ожиданий ее проявления. «Тому слава в Церкви...», — подытожил Павел в послании к Ефесянам (3:21а). Определенно, в Церкви должна присутствовать Божья слава, иначе она не будет истинной Церковью, и не будет исполнять свое предназначение. Если слава Божья не приходит через Церковь, то она не приходит вообще, и если ее нет в Церкви, то каким образом о ней узнает этот мир?
...и видел весь народ, и воскликнул от радости, и пал на лице свое (Левит 9:246).
Здесь описан эффект, который оказывает появление Божьей славы на людей, невзирая на их сопротивление, своеволие и мелочность. Ваше лицо — это вы сами. Никто не может не склониться перед Богом, увидев Его славу, и только это одно уже является настоящим блаженством. Там не было всех этих пустых «аминь» и «аллилуйя», которыми наполнены наши харизматические служения. Люди поклонялись Богу, и это поклонение было настолько глубоким и настолько абсолютным, что после него уже никто не мог остаться таким, как прежде. Все ваше видение, все ваши суждения и расчеты, мнения и планы изменяются, когда вы склоняетесь в присутствии Божьем. После этого вы уже не сможете опять поступать так, как поступали раньше. И это происходит, когда вы падаете ниц перед проявлением Божьей славы. Бог Моисея и Аарона не изменился. Если у Него будут истинные священники, прошедшие тот же путь посвящения, что и Аарон с сыновьями, то Его слава опять сойдет на землю.
Священники должны были учить народ отличать священное от не священного. Каким же образом мы, как Тело Христа, можем показать это различие миру? Как мы можем совершать священническое служение с таким уровнем распознания, если реальность священства отсутствует в нашей собственной жизни? Возможно, мы пренебрегаем тем, чтобы восходить на святую гору, или же мы вообще потеряли стремление к преобразующей славе Божьей. Мы не осознаем, что существует Святилище, где можно быть один на один с Богом, и служить в первую очередь Ему, находясь в Его присутствии. Мы долгое время соглашались оставаться за пределами скинии собрания, где наша религиозная деятельность превратилась в особый вид развлечения — технически корректного, но лишенного Божьей славы, небесного благоухания и священнического служения.
Сам Иисус вышел из Святилища, где Он пребывал с Отцом, и так должен делать каждый служитель, который стремится быть истинным священником. Дерзость, металлический скрежет и человеческая душевность — вот характеристики земной атмосферы многих служений, и это явно указывает на то, что эти люди либо не ожидали Бога во Святилище, либо вообще ничего не знают о том, что существует место, в котором Бог ожидает и призывает их. Наши голоса, как и наши лица, являются индикаторами устойчивости наших взаимоотношений с Богом всей благодати. Они безошибочно указывают, насколько истинны и глубоки взаимоотношения верующего с Богом. Когда они начинают излучать Божью славу, то мы об этом можем даже и не подозревать! Нам нужно прийти к полному отсутствию заботы о себе, и тогда мы даже не будем знать о том, что наше лицо сияет. Это сияние может быть обретено только в одном месте: священническом месте ожидания в присутствии Божьем. И попасть туда может только тот, кто верит в существование такого места, и имеет веру на то, чтобы войти туда, жить, двигаться и черпать в этом месте жизненные силы. И тогда мир научится отличать священное от несвященного.
Причиной того, что мы разучились отображать истинное священническое служение, является потеря даже самого стремления к славе Божьей. Мы довольствуемся столь малым: всего лишь «хорошими» собраниями, — и не ожидаем ничего большего. Прежде всего, в нас должно быть возрождено ожидание того, что слава Божья может действительно сойти на нас как огонь, и люди будут падать лицами на землю в благоговении, с глубокими вздохами раскаяния, с руками, положенными на уста, в глубоком сокрушении. Но если мы будем ожидать подобных проявлений с неправильными мотивами, то можем даже не надеяться на то, что когда-либо увидим их. Некоторые хотят увидеть, как люди падают на землю в великом благоговении пред Богом, и при этом где-то в глубине сердца стремятся присвоить славу себе: «Посмотрите, как была принята моя проповедь!» Сколько из нас, стоящих за кафедрой, где-то в глубине своего сердца хотят быть героями дня? Многие из таких мотивов подсознательны, но, тем не менее, они существуют. Мы хотим видеть Божью славу, но для того, чтобы прославляли нас, и потому мы ее не видим. Это просто отвратительно: мы не пускаем людей в Божью славу, потому что нашим плотским сердцам все еще присущ едва уловимый эгоизм. Если мы стремимся приукрасить проповедь, чтобы произвести впечатление на слушателей, то это — смерть этой проповеди, потому что такое послание больше не является священническим.
Какой священник, такой и народ
Это — одна из причин, почему мы нуждаемся друг в друге. Не существует человека с настолько чистыми священническими мотивами, который однажды не допустил бы какую-нибудь примесь желания принять славу себе. Избежать этого помогут ежедневные взаимоотношения с другими людьми, которые обнаружат первые признаки превозношения и укажут на них. Мы не можем поддерживать истинную священническую жажду в одиночестве. Кроме Аарона были еще и его сыновья. За их посвящением наблюдало все общество Израиля, потому что все они были тесно связаны друг с другом, являясь одним целым. Свягценник был не просто религиозным функционером, принимающим пожертвования на нужды служения, — у него была жизненная связь с народом. Каким был священник, таким был и народ. Прослеживая историю Израиля, мы видим, как происходил упадок священничества, когда оно теряло свой истинный смысл и становилось просто профессией. Этот ужасный процесс закончился тем, что мучителем и гонителем Иисуса стал первосвященник Каиафа. Мы видим, что даже такое высокое призвание может стать чрезвычайно низким. Это же можно было сказать и о самом израильском народе. Когда опускались священники, то и народ тоже опускался. Если вы хотите изучить историю Израиля, изучите историю его священничества.
Когда класс священников был полон рвения и имел небесное почтение к своему призванию, то Израиль находился на пике преуспевания. Когда же священники начали совращаться, становясь приверженцами господствующей в мире эллинистической культуры, превозносящей человека, то и Израиль начал приходить в упадок и, в конце концов, прекратил свое существование. То же самое можно сказать и о Церкви сегодня. Нас также до некоторой степени смущает и задевает приношение жертв и пролитие крови, которые неотделимы от священнического служения. Мы также являемся приверженцами современной культуры, находя в развлечениях, методах, психологии и мудрости нынешнего века больше познавательного и увлекательного, чем в неприятных требованиях радикального освящения и очищения. Мы отвернулись от священнических обязанностей приносить жертвы и проливать кровь, и это является еще одним признаком нашего отказа от «соблазна креста».
Мы стали спокойными профессионалами, и особенно это касается нынешнего поколения. Сейчас так много молодых людей находится не только в служении или на влиятельных должностях, но даже занимают наивысшие позиции. Им едва исполнилось тридцать лет, а у них уже тысячные церкви. Они имеют головокружительный успех и думают, что знают ответ на все вопросы, но в те редкие случаи, когда я вижу их в какой-нибудь телевизионной программе, меня начинает тошнить. Подобные служители настолько болтливы, елейны и «профессиональны», и им неизвестны поиск Бога, кровь и ожидание. Многие служители больше похожи на современных раввинов, чем на библейских священников, и потому слишком многие наши церкви больше похожи на милые религиозные собрания, чем на особенный Божий народ. Мы не хотим выделяться, потому что интуитивно понимаем, что это вызовет по отношению к нам неприятную реакцию. Мы слишком уподобились миру, потому что наши служители стали более мирскими. Они, сами по себе, являются воплощением мирских достоинств. Их одежда, кольца, браслеты и роскошь указывают на то, что они поглощены этим миром.
Бог, тем не менее, установил Свой порядок. Внешние наслоения, которые признаются в мире, должны быть содраны, а наша нагота должна быть омыта Божьим Словом. Затем вы облекаетесь в одно священническое одеяние за другим в согласии с Божьим предписанным порядком, и в этой одежде используется только лен праведности, без какой-либо шерсти, потому что Божий священник не должен потеть. Священники входили не по ступенькам, а по уклону, потому что им запрещалось поднимать ноги, чтобы не была открыта даже малейшая часть плоти. В Божьем присутствии не должно было быть никакой плоти и никакого пота, которые являются символами религиозного человеческого напряжения, противоположного священническому служению, приходящему из места Божьего покоя. Священники приносили много жертв и проливали много крови, и потому может показаться, что они должны были быть насквозь мокрыми от пота, однако та работа, которая выполняется в строгом послушании Божьему предписанию, совершается силой Его жизни, и там не будет пота. Тот факт, что наши воскресные служения такие «потные», является признаком того, что они больше не являются священническими. Одна из самых больших в современности ирония заключена в том, что по воскресеньям выделяется намного больше пота, чем в любой другой день недели. В эти дни мы видим больше волнений и озабоченности, больше тревоги и нервозности, больше человеческой плотской активности и успешной религиозности, чем когда-либо в истории. Если бы мы стремились больше к Божьей, а не к своей славе, то мы бы так сильно не потели. Пот указывает на то, что мы заботимся о собственной репутации и боимся потерпеть неудачу перед глазами Божьего народа.
Быть священником — значит быть незапятнанным человеческим волнением, человеческой находчивостью и человеческим напряжением. Священники настолько утомлены всеми этими требованиями, жертвоприношениями и кроплениями, настолько погружены в кровь и масло от кончиков пальцев до колен, что от них не остается ничего, что было бы способно совершать какое-либо священнодействие по-человечески. Именно это и является сутью тайны истинного священства, ибо истинное священство совершается в силе непреходящей жизни, а не в человеческой экзальтации своей плоти согласно придуманному нами образу священства. Божьи священники настолько обессилены, сокрушены и истощены, что в них не остается никакого хвастовства и самоуверенности. Они настолько исполнены пониманием всей святости того, что находится перед ними, что даже не смеют и мечтать о начинании чего-либо собственными человеческими усилиями.
Призыв к священнодействию
Мы так далеко ушли от ощущения священства, что начали рассматривать служение людям как наивысшую форму служения, к которой следует стремиться. Мы считаем, что пот нашего напряжения является показателем одобрения, однако Бог смотрит на это иначе. Небесный священник приходит из Святилища, из места ожидания перед Богом, из места, в котором он оставляет все свои благие идеи, намерения и методы. Он отказывается от придуманных им самим проповедей, собственного порядка служения и самовольного подбора песен, и выходит вперед с тем, что ему дал Бог. Нам нужно больше людей, которые были бы готовы отказаться от собственных намерений.
Создается впечатление, что существует тайная, хорошо продуманная кампания, целью которой является удаление из Церкви понимания священства. Мы завалены звуковыми эффектами и шумом, мультимедиа-дисплеями и концертами — всем тем, что воспринимается ушами и глазами, и что можно не только услышать, но и почувствовать. Но, несмотря на такую атмосферу, Бог все еще призывает нас быть священниками Святилища. Если мы хотим, чтобы наши проповеди содержали слово от Бога, пришедшее с небес, тогда мы должны осознать, что такое слово приходит только от повиновения Божьему указанию войти во Святилище, которое является местом тишины.
По иронии, когда приходит такой служитель, который ожидал Бога в тишине, мы не всегда счастливы его приходу. Мы в ужасе от него, потому что думали, что у нас все в порядке. Мы смотрели на себя как на благонамеренных, доброжелательных старцев, которые способны цитировать наизусть Писание, имеют твердое понимание доктрин веры и знают, как наставлять других. И вдруг, к нам приходит гость с небес, и мы превращаемся в прах. Он приносит с собой атмосферу, благоухание и дух, которые бросают нам вызов и открывают, какие мы есть на самом деле. Мы мгновенно начинаем ощущать себя земными, духовно тяжелыми и слишком душевными. Мы осознаем, что многое из того, что мы делали и говорили, было ветхим, земным и затхлым.
Побольше бы таких вторжений с небес и священников, которые не выходят вперед, чтобы служить людям, прежде, чем они не совершат служения перед Богом во Святилище. Мы нуждаемся в священническом служении: служении людей, которые сначала приносят жертву за себя, умерщвляют свою плоть, амбиции, тщеславие, самообман, страх, жадность и желание угождать людям. Мы нуждаемся в людях, способных выдержать «изнурительные» Божьи требования, готовых пойти на поступки, приносящие им боль. Мы нуждаемся в людях, готовых к тому, чтобы видеть потоки крови и израненную плоть, которая корчится в агонии, делая последние судорожные вздохи. Мы нуждаемся в людях, которые будут непоколебимы и непреклонны; которые позволят, чтобы смерть произвела в нюГсвое действие до конца; которые будут готовы пережить унижение и трудности, когда будут выявлены их скрытые качества. Такие люди сейчас — редкость. Это — настоящие Божьи священники, и только они пригодны для того, чтобы обладать Божьим мечом, освященным кровью. Только они имеют внутреннее состояние, необходимое для того, чтобы бесстрашно «разделять» плоть Божьего народа и выявлять скрытые аспекты нашей жизни, наносить «раны» плоти и позволять течь «крови».
Священство по чину Мелхиседека
Несмотря на то, что от нас больше не требуется исполнять все эти левитские предписания, заключенная в них истина все еще актуальна. Мы должны изменить свое понимание, потому что Бог говорит о Своем Сыне:
Ты священник вовек по чину Мелхиседека (Евреям 5:66).
Это - новый порядок, отличный от ушедшего в прошлое священства Аарона. Старый священнический порядок исчез и навсегда потерян, но новый порядок, фактически, даже более старый, чем священство Аарона. Когда Авраам возвращался после победы над царями Содома, он встретил таинственную личность и отдал ей десятину от всего, что имел. Авраам склонился перед этим человеком в знак признания того, что меньший благословляется большим. И затем этот первосвященник по имени Мелхиседек служил Аврааму хлебом и вином. Мелхи-седек — это только ветхозаветный «отблеск», плотской прообраз грядущей неизменной и вечной славы Сына Человеческого, Который является Священником навсегда. Авраам, великий муж веры, распознал авторитет и превосходство этого священника. Такое священство предшествует Ааронову служению, которое, само по себе, было только тенью грядущего величия.
Тесная связь существует не только между апостольством и священством, но и между сыновством и священством. Этот таинственный первосвященник Мелхиседек, происходил не из родовой ветви Аарона, но был царем мира и праведности, о котором в Писании сказано:
Без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию, пребывает священником навсегда (Евреям 7:3).
Это — замечательное противопоставление земному священству, которое полностью противоположно священству, описанному в послании к Евреям. Священство по чину Мел-хиседека выше культуры, времени, языка и национальности. Оно не имеет ни начала дней, ни конца жизни. Фактически, оно противоположно всему земному. В священстве Аарона требовалось родословие, правильное происхождение и земное удостоверение личности. Новый порядок напоминает Сына Божьего, пребывающего Священником навсегда. Что является источником Его деятельности, Его энергии, Его жизни? Бог призвал нас быть Церковью, подобной Его Сыну, чтобы мы могли исполнить Его вечные цели и стать представителями Его грядущего Царствия. Что же это за священство? Это не просто должность, занимаемая профессиональным служителем, как это сейчас повсеместно воспринимают. Это истинное священство, не прерываемое ничем. Ревнуете ли вы о том, чтобы быть таким священником? Нам предъявляется то же самое требование: быть частью такого священства, в основе которого лежат не наши естественные способности, но необходимость быть подобными Сыну Божьему. Люди, пребывающие священниками навсегда, находящиеся вне времени, культуры и национальности, без отца, без матери, без родословия, не имеющие ни начала дней, ни конца жизни, составляют непрестанный поток, исходящий от престола Самого Бога на основании силы вечной не престающей жизни.
Более высокое и истинное отождествление — это отождествление со священником, пребывающим в Боге вечно. Такое отождествление не пройдет безболезненно, потому что отцам и матерям оно не понравится. Отказ от физического отождествления с ними будет для них пощечиной. Вам придется оторваться от всего, что хочет обладать вами и определять вашу идентификацию в земных терминах. Это — часть цены, и объяснить это логически никто не сможет. «Кто Моя мать?», — спросил Иисус, когда Ему сказали, что на улице Его ожидают мать и братья. По земным меркам это звучит жестоко, но причина нашего не восприятия этого заявления Иисуса заключается в том, что мы еще не вошли в Его священство. Мы еще не поняли, насколько глубоким должно быть отчуждение священника от всех материальных связей на земле. По иронии, мы никогда не станем лучшими сыновьями и дочерями, если не согласимся принять это священническое отчуждение. Существует нездоровая душевная путаница в отношениях между родителями и детьми, которые используют друг друга, имея паразитирующие взаимоотношения «вампиров».
Мы должны прийти к отождествлению с тем, что превыше нашего земного существования и естественных связей, и здесь не имеет значения ни пол, ни национальность. Мужчина вы или женщина, еврей или язычник, — знайте, что сатане нравится делать туманным или вообще скрывать от людей то, что очень важно для Бога. Новое отождествление не означает полное упразднение личности, но что-то необыкновенное, что появляется из единения отдельных сущностей и создает «нового человека». Это — странный парадокс: быть евреем или язычником, мужчиной или женщиной, и при этом не аннулировать очевидность своей земной идентификации, но относиться к ней как к тому, что дано Богом для реализации Его намерений. И еще хочу отметить, что мы не должны делать это таким образом, чтобы между нами и теми, кто не похож на нас, возникала стена. Каждый раз, когда на нас начинают влиять временные, культурные, этнические, земные и другие преходящие факторы, сознательно или неосознанно мы отходим от истинного священства, лишаемся новозаветного священнического основания и его силы. Священник отделен не только от расовых, этнических и культурных связей, но и от времени и земного обитания. Он — тот, кто обитает на небесах с Богом. Он не подвластен влиянию или ограничениям со стороны существующей преходящей культуры. Находясь выше этого, он готов к исполнению своих обязанностей везде и всегда.
Авраам подчинился Божьему призыву выйти из Ура халдейского только после смерти своего отца. Он задержался в городе Харран, не послушавшись Божьих слов, так как должен был оставить свой народ, свое родство и дом отца и пойти в ту землю, которую ему должен был показать Господь. Он приобрел в Харране большое состояние и много слуг, но это не было местом его истинного благословения. Сколько святых из харизматических, пяти-десятнических и евангелистских церквей сегодня находятся в своих «Харранах»? Сколько из них ошибочно полагает, что истинное благословение заключается в количестве состояния и людей? Но, это не так! Если вы относитесь к таким людям, то вы находитесь в месте задержки, все еще привязаны к материальному, к родству и дому отца, и все еще не вышли на путь священства, на котором и начинается истинное благословение.
Конечно же, можно действовать, находясь и в этом месте, но это не будет истинным священством. Мы входим в это священство только потому, что входим в Сына Божьего, Который является Царем праведности, Царем мира и Божьим Первосвященником. Если вы пребываете в Сыне Человеческом посредством единения с Ним в Его смерти силой креста, через водное крещение, то вы также пребываете с Ним непрерывно как священник. В какой мере вы находитесь в Иисусе Христе, в такой же мере вы находитесь в священстве по чину Мелхиседека. Не больше и не меньше. И наши естественные факторы здесь абсолютно ни при чем, но только — жизнь воскресения, принесенная в жертву и воскресшая в славе. Мы пришли в восхитительное место отождествления со Христом, которое превыше любых естественных, расовых, религиозных, этических и других различий.
И это еще яснее видно из того, что по подобию Мелхиседека восстает Священник иной, Который таков не по закону заповеди плотской, но по силе жизни непрестающей (Евреям 7:15-16).
Это — та же самая жизнь, которая вырвалась из оков смерти в ослепительной славе и теперь доступна каждому, кто позволит ей проявиться в своей жизни через собственную смерть для мира. Это является основанием для царского священства и жизни Божьего народа. Такой вид священства: непрерывное и подобное Сыну Божьему, — также должно иметь в качестве своего основания и источника силы бесконечную и не престающую жизнь Христа. Мы не можем играть в священство, строя все на фундаменте собственного опыта, способностей, знаний, религиозных дарований и даже собственных благих намерений. Священство по чину Мелхиседека основано не на том наследии, которое приходит через кровь и плоть, но на наследии, которое приходит через Кровь Агнца. Только тот, кто, отложив в сторону собственную жизнь, входит в вечную Жизнь на основании Крови Христа, может отразить черты истинного священника.
Я убежден, что вопрос воскресения в последние дни станет для Божьего народа самым актуальным. Он будет как Божий отвес, отделяющий истинную Церковь от ложной. Ложная Церковь, без сомнения, будет аплодировать доктрине воскресения, отказываясь при этом жить согласно этой доктрине. Это будет великим разделением между теми, кто является просто пустословными профессионалами, и теми, кто пребывает в Жизни.
Посаженные на небесах
Если бы Он оставался на земле, то не был бы и священником... - Евреям 8:4а.
Другими словами, Он — в другом измерении, в небесном месте. Что-либо меньшее, чем это, сделало бы Его священство недействительным. Его истинное существование и реальность — в небесном Святилище. Если бы Он обитал на земле, или, говоря другими словами, Его ценности и образ мышления были земными, то Он не был бы Священником. Бог усмотрел, что тот, кто сотворен по Его образу, должен жить в реальности небес, даже пребывая на земле. Мы живем на земле, но мы не принадлежим ей. Когда в конце веков туман рассеется и наступит кульминационный момент истории, на земле будут существовать только два вида людей, и это различие не будет иметь ничего общего с расами, но только с небесами и землей. Сердца тех, кто принадлежит земле, будут сжиматься от страха перед событиями, грядущими в этот мир, потому что все, что они знают, ищут и ожидают — земное, и все их ценности — материалистические. Но есть и другая категория людей: те, чье жилище на небесах. Несмотря на то, что они живут на земле, она не является местом их обитания. Они не принадлежат этому миру, но он является для них только местом служения. Большинство из нас — земные христиане, привязанные к материальному, связанные лямками земного притяжения и душевными узами любви к этой жизни. Но для того, чтобы взойти в небесное место, наша душа сначала должна оторваться от земли.
Святое Святых
Только первосвященник может приходить пред Богом во Святое Святых. Бог утвердил это навеки, поэтому интересно прочесть в 25-й главе книги «Исход» описание этого святого места. Бог дает нам его в необычайных подробностях. Мы знаем, что у Божьей скинии было такое же внутренне архитектурное устройство, как и у храма, появившегося позже. У нее был внешний двор без крыши, открытый дневному свету. У его входа находился медный жертвенник для жертвоприношений и умывальница для омовения. Они являлись символами нашего вхождения в дом Божий через искупление Кровью Агнца. Затем, вслед за первым был расположен второй двор, покрытый шкурами, вход в который осуществлялся через завесу. Священники ежедневно входили в этот двор, причем это были не те люди, которые совершали тяжелое служение, зажигая огонь и принося в жертву животных в первом дворе. Во второй двор входили только те священники, в обязанности которых входило утреннее и вечернее разведение огня на священном жертвеннике для возжигания фимиама, а также возложение на Господень стол хлебов предложения. Второй двор был закрыт от дневного света, и для освещения там горел семисвечник, излучающий яркий свет, не подверженный различным изменениям погоды и солнечного света. Свет, излучаемый этим семисвечником, был постоянным и более ярким, чем дневной. Но, все же, есть еще одно место, и это место предельной важности, в которое входили очень немногие. Это было самое святое место: Святое Святых! Туда не входили каждый день. Только один человек мог войти туда раз в год, причем на основании крови «чистой жертвы». В этом месте не было семисвечника, однако там сиял самый яркий и самый славный свет: «Шекайна» — слава Самого Бога. Это — Его присутствие, которое находилось над седалищем (в русском переводе Библии — «крышкой») милости и над ковчегом Закона (в русском переводе Библии — «откровения» или «завета»).
Сделай также крышку из чистого золота: Длина ее два локтя с половиною, а ширина ее полтора локтя, и сделай из золота двух херувимов: чеканной работы сделай их на обоих концах крышки; сделай одного херувима с одного края, а другого херувима с другого края; выдавшимися из крышки сделайте херувимов на обоих краях ее; и будут херувимы с распростертыми вверх крыльями, покрывая крыльями своими крышку, а лицами своими будут друг к другу: к крышке будут лица херувимов. И положи крышку на ковчег сверху, в ковчег же положи откровение, которое Я дам тебе; там Я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкою, посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения, о всем, что ни буду заповедывать чрез тебя сынам Израилевым (Исход 25:17-22).
Возможно, по мере возрастания осознания того величия, которое заключается в апостольском и священническом призвании, некоторые из нас уже начали издавать стон. Как мы осуществляем переход от традиционного ведомственного века к восстановлению апостольской славы в Церкви? Как мы можем передать аспекты того, что было потеряно в жизни современной Церкви? Как нам восстановить чувство безотлагательности и неизбежности того, что грядет вскоре? Как мы можем предупредить наше поколение о том, что Бог назначил день, в который Он будет судить все народы посредством Мужа, воскрешенного Им из мертвых? Как нам подготовиться к такой апостольской конфронтации? Где наша храбрость и наше дерзновение, наше понимание и наша духовная чувствительность? Мы должны проложить путь этих болезненных преобразований, отворачиваясь от власти и силы традиций и утвержденных ведомственных человеческих путей, чтобы прийти к формированию живой Церкви, имеющей пророческое свидетельство. Где нам найти ответы?
Там Я буду открываться тебе и говорить с тобою... о всем, что ни буду заповедывать чрез тебя сынам Израилевым (стих 22).
Это — альтернатива того, чтобы становиться обыкновенными религиозными деятелями, приспосабливающимися к очередной звучной фразеологии. Бог приглашает нас войти во Святое Святых, первосвященническое место, открытое тем, кто, уподобляясь Сыну Божьему, не имеет ни отца, ни матери, ни начала дней, ни конца жизни. Это источник «непрестающей жизни», источник вдохновения и помазания, слов, данных Богом, если, конечно же, мы стремимся исполнить Божье предназначение. За внешним двором находится Святилище, и в нем есть вход за завесу посредством Святого Духа, символом чего является фимиам на жертвеннике, постоянно восходящий к Богу. Там мы в более ярком свете нам открывается новое духовное познание, превосходящее начальное переживание спасения. Здесь происходит соприкосновение с более серьезными и значимыми Божьими вещами. Святое Святых — это место большей глубины, куда допускаются только первосвященники. Мы никогда не познаем то, что касается апостольства и истины, если не окажемся в этом свете. Мы никогда не исполним апостольское предназначение, если нам не будут даны слова, вдохновленные Богом, переданные силой истинной Жизни, присутствующей во Святое Святых. Бог приглашает нас войти в это место и обитать в Его присутствии, потому что именно там Он будет открываться нам и передавать все «заповеданное сынам Израилевым».
За завесой"
Я долго ожидал такого вхождения, полагая, что должен достигнуть для этого определенного духовного состояния. Хотя я усиленно воюю со светским миром, кое-что из его теории эволюции по-прежнему оставалось во мне: я считал, что должен «эволюционировать» до тех пор, пока достигну более высокого духовного уровня, посредством которого затем смогу войти во Святое Святых. Но случилось так, что мне в руки попала серия аудио-учений под названием «За завесой», и в моем внутреннем человеке что-то «щелкнуло». Я помчался к магнитофону, чтобы прослушать эти кассеты, и, вставляя в магнитофон первую из них, я предвкушал услышать что-то великое. Однако с первыми прозвучавшими фразами проповедника у меня появилось искушение выключить магнитофон. Грубая, неграмотная речь этого американца-деревенщины совершенно не соответствовала привычному мне стилю проповедования, но когда мои пальцы потянулись к кнопке выключения, я засомневался, потому что что-то в этих словах, произносимых с неприятным американским акцентом, коснулось моего сердца. Это было превыше национальности, культуры, времени, отца и матери,- начала дней и конца жизни, и я, вставляя одну кассету за другой, продолжил прослушивание этих учений. Этот человек переживал такие же неудачи, что и я, и подобно мне испытал подъемы и спады в своей духовной жизни. Он проходил как добрые, так и плохие времена, но в результате это дало ему возможность сказать вместе с апостолом Павлом: «Вы знаете, как я с первого дня, в который пришел в Асию, все время был с вами» (Деяния 20:18). И я последовал за ним в изучении послания к Евреям. Он показал, что Закон был только тенью будущих благ, а не самим образом вещей, и что он не смог сделать совершенными приближавшихся к Богу. Он продолжал объяснять, что в определенный момент времени пришел Тот, Чья Кровь была лучше крови козлов и тельцов, и Кто вошел посредством Своей Крови в небесное Святилище, причем вошел туда «однажды для всех».
Во всей нашей впечатляющей духовной изощренности мы не позволили этим словам оказать воздействие на наши сердца. Иисус вошел «однажды для всех» и повелевает нам также войти туда, войти с дерзновением, причем не на основании наших естественных способностей. Мы должны входить во Святое Святых посредством Крови Иисуса. Мы привыкли думать о Крови Иисуса только с точки зрения нашего искупления, и истинно ее достаточно для того, чтобы смыть грех и вину. Но Его Кровь соделала нечто большее: она проложила нам путь новый и живой, торжественно открытый для нас Христом через завесу, которая суть плоть Его. И, так как у нас есть такой Великий Первосвященник, давайте будем приступать к Богу с искренним сердцем и полной убежденностью веры.
Я помню тот вечер, когда прослушивал последнюю кассету. Я уже был в постели. Моя Библия была открыта на этих местах из послания к Евреям, а из магнитофона звучал рассказ проповедника о том, как на одно воскресное утреннее служение он пришел служить изнуренным и разбитым, С ощущением той ужасной монотонности и предсказуемости, к которой так легко приходят наши церкви. Но на том служении была женщина, сияющая ярким светом. Она едва могла сдерживать себя и размахивала поднятой рукой, давая знать, что у нее есть свидетельство, которым она хочет поделиться. «Да, сестра», — сказал он. Она произнесла: «Я лишь хочу сказать, что вошла во Святое Святых». Он тотчас поправил ее: «Вы имеете в виду, что вы надеетесь войти туда», — в конце концов, она была всего лишь домохозяйкой. «Нет, — настаивала она, — я уже вошла во Святое Святых». «Но каким образом?» — спросил он. «Посредством Крови Иисуса и завесы, разодранной Его плотью! Я просто приблизилась с искренним сердцем, полным веры, и исповедала во имя Иисуса, что я действительно вхожу во Святое
Святых посредством Крови Иисуса, без какой-либо оценки своей собственной пригодности».
И она объяснила, что произошло: она вошла в «новое место», и это по ней было явно видно. Прежде, чем это служение завершилось, люди в собрании один за одним вставали и исповедовали свое «сиюминутное вхождение» на основании Крови Иисуса путем новым и живым. Тот служитель сам вошел во Святое Святых, по этой причине я и слушал его кассеты с рассказом о новом виде духовной способности, пришедшей к нему. Он говорил об усиленном и углубленном качестве апостольской веры, о новом источнике творчества и оригинальности, которые он получает в месте нового общения с Богом: во Святое Святых. На этом я выключил свой магнитофон. Я снял очки, вспоминая о всех годах моей жизни во Христе: расстройствах, подъемах и спадах, и, лежа на спине, просто произнес молитву: «Господь, сию же минуту не на основании каких-либо моих способностей и моей квалификации я вхожу во Святое Святых посредством Крови Иисуса, через завесу, разодранную Его плотью. Аминь». В тот момент в глубине моего внутреннего человека что-то произошло, и я верю, что нахожусь во Святое Святых с того момента и до сих пор, «твердо держась исповедания веры». Я получил новый вид свободы от мучительной борьбы с плотью. Что-то произошло, когда я вошел за разорванную завесу плоти Христа, и теперь изменилось мое отношение к собственной плоти, но это изменение тяжело понять или объяснить. Нет сомнений, что силы ада будут стремиться украсть это у нас: «О, да это ведь всего лишь игра слов, библейская риторика. На самом деле нет такого места. Эта небесная вещь — всего лишь пар, нечто неосязаемое. Все, что тебе нужно, у тебя уже есть посредством твоего рождения свыше. Ты лишь надмеваешься своим умом. Посмотри, ты такой же как и раньше!» Держитесь твердо исповедания веры вашей. Этот стандарт намного превышает «христианскую респектабельность» и понятие о хорошем человеке. Это касается непорочной совести пред Богом и людьми.
Посему да приступаем с дерзновением к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи (Евреям 4:16).
Если мы не получим или не найдем чего-то, то как же мы тогда сможем отдать это? Поэтому нам приказано войти за завесу. Это — субботний покой, который Бог приготовил для Своего народа. Религиозные дела, исходящие от осуждения совести (то есть, когда вам кажется, что вы обязаны сделать что-то, чтобы исправиться перед Богом), Бог называет «мертвыми делами». Истинные Божьи дела исходят всегда и исключительно из Божьего покоя, и совершаются только в «субботний» день, и ни в какой другой. Только такие деяния возвращают слепым зрение. Когда иудеи во времена Иисуса противодействовали Ему и их приводило в замешательство то, что Он совершал чудеса в неположенный день, Иисус мог сказать им в абсолютной простоте, что эти дела совершает Его Отец. То, что вы находитесь в покое Божьем, можно определить по сердечному миру. Это не означает, что в вашей жизни никогда не будет испытаний или давлений, но даже посреди суматохи неприятностей вы можете находиться в месте «Шекайна», Святое Святых. И этот мир не зависит от того, насколько бурные вас окружают обстоятельства.
Разве Бог жесток, чтобы ставить перед нами такое призвание и думать, что мы сможем исполнить его крохами своих человеческих способностей. Существует более духовно глубокое, окончательное и абсолютное место — Святое Святых, и оно предназначено для всех, кто призван к тому, что является апостольским и первосвященническим. Уразумейте Иисуса так, как вы никогда еще раньше не разумели Его: Сына, в образ Которого мы призваны преображаться. Тот, кто соединен с Ним, является одним духом с Ним. Поймите Павла лучше, когда он говорит: «Я живу и движусь, и существую в Нем». Где вы находитесь сегодня, и где желаете быть? Для пребывания в каком месте у вас есть вера? Желаете ли вы принять апостольское участие в исполнении вечных целей Бога? Будете ли вы способны устоять против апостольских гонений и страданий? Мы должны войти в определенное священническое место, без которого не может быть осуществлено апостольское призвание. Иисус прорвал завесу и приглашает нас войти не на основании наших способностей, но на основании Его Крови.
Бог призывает нас к необычному участию. Это — перво-священническое место, доступное нам: жизнь текущая и непрестающая. Вера приходит от слышания, а слышание — от Слова Божьего. И это — не причудливая игра слов, но то, с чем мы не можем не считаться. Вера действует сейчас. Час пробил, и время коротко. Бог требует от нас исполнения призвания, и это можно сделать только, выйдя из места, находящегося за завесой. Имейте веру, чтобы войти с правдивым и искренним сердцем в полной уверенности христианской веры.
Спасение до конца
Первосвященство, к которому мы призваны, — вечно. Оно написано в нашей жизни. Мы являемся его неотъемлемой частью, потому что вошли в Первосвященника. Мы с Ним — одно, и это означает, что все в нашей жизни должно быть освящено. Это касается даже самых обычных и обыденных аспектов нашей повседневности. Фактически, именно самые земные места имеют самое большое значение. Самые обычные вещи становятся святынями Господними, а вся жизнь превращается в таинство освящения. Принятие пищи — это уже не просто гастрономическое действие. Секс — это уже не просто способ расслабиться. Теперь мы уже не смеем приближаться к нашей спальне или к кухне как к чему-то обычному. У нас теперь не может быть «случайных» разговоров без ощущения освящающего действия нашего, Первосвященника, Которому мы принадлежим. В нашей жизни больше не существует обычных беззаботных бесед. Все становится освященным и посвященным, имея на себе вечный вес Божьей славы. Это означает преображение всей жизни, которая переходит в небесное измерение.
Сейчас можно измерить отсутствие подлинного священства по отсутствию познания жизни воскресения, потому что эти два понятия очень тесно и неразрывно связаны между собой. Наше наследие не физическое, как это было для Аарона, но духовное, которое мы обретаем посредством вхождения в жизнь воскресения. Мы не можем переделать священническую одежду или изготовить ее под заказ, чтобы она соответствовала нам. Существовала только одна священническая одежда, которая передавалась от Аарона его преемникам. Каждый человек, который становился священником, должен был дорасти до этой одежды. Ее не подшивали, чтобы она могла подходить по размеру одному человеку или другому, но она всегда оставалась неизменной. То же самое касается и наших дней: есть только одна священная одежда, принадлежащая священнику Мелхиседеку, до которой мы все должны дорасти. Служить как-то иначе, а не под действием жизни воскресения, — значит служить в абсолютном противоречии истинному священническому служению. Каждый, кто обладает духовным распознаванием, знает разницу между одним и другим. Тяжесть этого нового священства гораздо больше, а требования намного радикальнее, чем у левитского священства, но, в то же время, в нем гораздо больше силы исполнить свое предназначение. Одеть священнические одежды — значит облачиться в жизнь воскресения. Мы слышали хорошие проповеди и хорошие учения, мы видели хорошие служения, но есть разница между просто «хорошим» и тем, что имеет силу «жизни, исходящей из смерти». Без смерти нет жизни воскресения. Если мы не войдем в «смерть» ожидания, унижения, послушания и посвящения, то мы не войдем в жизнь и призвание Первосвященника.
Лучше оставаться бесчувственным и безразличным, не имея на себе вообще никаких бремен, но при этом ожидать, пока придет бремя, нисходящее от вечной непрекращающейся жизни Божьей, нисходящей с небес. Это вовсе не те бремена, которые люди создают сами себе, на основании чувства вины или собственных представлений о том, что является правильным и духовным. Такие «самодельные» и удобные бремена лопаются как мыльный пузырь при первом же признаке давления, при первом же вызове, при первой же необходимости пожертвовать своими интересами. Настоящее бремя приходит от вечной не престающей Божественной жизни, которая является жизнью воскресения
Царя праведности. Истинное бремя должно прийти от жизни Истинного Священника, Который никогда не имел и не желал иметь земное наследие, Который не привязан к земному и в Котором этот мир не имеет ничего, за что можно было бы схватиться и удержать Его. Когда мы одеваем священническую одежду, скрепленную шнуром, восходящим на небеса, мы привязываемся к небесной реальности, а не к земным ограничениям.
Иисус — Священник вовек по чину Мелхиседека. А посему, Он может всегда спасать (в английском переводе Библии в послании к Евреям 7:25 выражение, соответствующее «всегда спасать», можно перевести как «спасать до конца, полностью, совершенно и навечно») приходящих через Него к Богу. О, побольше бы нам спасения такого рода, и поменьше бы этого поверхностного спасения, которое производит бесчисленные тысячи тех, кого называют «спасенными», но которые так по-настоящему и не обратились ко Христу. Жизнь таких людей с Богом — это сплошная борьба. Они всеми силами стараются «продержаться» на своих позициях до конца, но так, чтобы при этом обрести хотя бы маленькую обитель на небесах. Нет сомнения, что такие люди не были приведены ко спасению Священником по чину Мелхиседека, потому что всякий, приходящий к Богу через Него, спасается до конца, полностью, совершенно!
Мы нуждаемся больше именно в таком спасении, а не просто в красиво расфасованных евангелистских технических приемах. Нам нужно больше священников, которые приносили бы веру и милость Божью от Его небесного престола, и поменьше благонамеренных служителей, приносящих методики и системы, родившиеся в юг собственном разуме. Мы нуждаемся в том, чтобы больше превозносился Бог, и было меньше потворства человеческому своекорыстию. Мы должны перестать обращаться к людям на основании тех преимуществ, которые они обретут, если только «примут Иисуса». У истинного священника от подобной терминологии и эгоцентрических призывов, основанных на «преимуществах христианина», в горле становится комок, и у него перехватывает дыхание. Такой подход не может быть принят, потому что он содержит явное противоречие истине. Это — не является спасением в Библейском смысле этого слова. Истинное спасение, которое является окончательным, подразумевает спасение от своего «я». Как мы можем привести людей к истинному спасению, если мы сами по-настоящему не обратились к Богу, сами все еще связаны собственными интересами и до сих пор не пережили преобразования своей старой плотской жизни в жизнь воскресения? Святое Божье Семя, Которым является Иисус, воспроизводит Само Себя «по роду Своему», но все, что окружает нас, также воспроизводит себя по образу своему, включая наше несовершенство и наши похоти. О, больше бы таких священников, которые спасали бы людей на основании силы вечной непреходящей жизни, а не на основании собственных представлений, мнений и душевных призывов. Этот мир отчаянно нуждается в истинном священстве, потому что люди пребывают в смерти, хотя и выглядят живыми. Источником присущих современному обществу душевных срывов и эмоциональных расстройств, язв и раковых заболеваний почти всегда является жизнь, в основании которой не лежит истина. Человеческое тело не было задумано Богом для жизни во лжи. Небеса реальны и праведны, и мы призваны быть священниками этой реальности.
Резюме
Завершающий аспект «тайны Израиля и Церкви» в конце веков будет заключаться в том, что природные сыны Авраама (то есть, евреи) встретятся опять, как Авраам в древности, с истинным священством более высокого уровня, которое может по-настоящему благословить и которое излучает славу небес. Эта встреча будет Божьим откровением. То последнее, чем Церковь послужит Израилю (а именно: возбуждение ревности), никогда не сможет быть осуществлено на основании наших харизматических представлений, но только на основании нашего священства. Для евреев будет шоком, когда они увидят в язычниках истинных священников, служение которых превосходит даже священство Аарона и исходит прямо от Божьего престола, расположенного на небесах небес. Если в них не возбудит ревность то сияние, которое будет исходить от наших лиц, то они не смогут познать спасения. Они нуждаются в той же встрече, которая произошла в жизни Авраама тысячи лет тому назад. Когда они увидят истинного священника, то распознают в нем Мелхиседека — священника Бога Всевышнего. Несмотря на то, что Аврааму предстояло стать отцом многих народов, он принес Мелхиседеку десятину, и это в его лице сделал Израиль. Аврааму предстояло распознать в этой встрече священника, способности которого и знание небес превосходило его собственные. Таким же образом это произойдет и в завершающий период времени, отведенный для Церкви, которая призвана к тому, чтобы жить и двигаться в этой реальности.
Посему мы не унываем; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется. Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно - 2 Коринфянам 4:16-18.
Существует опасность, что мы начнем относиться к этим словам как к некоей библейской риторике, причудливому стилю речи, присущему апостолу Павлу, и согласимся с тем, что все это звучит неплохо, совершенно не улавливая при этом смысл сказанного. Основанием апостольского видения является подлинное восприятие того, что относится к вечности; причем не как предвкушение каких-то будущих наслаждений, но в качестве принятия совершаемого сейчас, еще при земной жизни. Именно это делает верующих во Христа особенными людьми, отличными от других. Мы до конца не представляем себе, насколько важен вопрос вечности. Потеря значения слова «вечность» равносильна потере всего. Это означает обречь Церковь на обыкновенное светское существование, превратить ее в механическое человеческое учреждение, наполненную изнеможением плоти вместо радости и силы. Другими словами, отсутствие в Церкви познания о вечности искажает ее предназначение и аннулирует как истинную Церковь. Вечность нужно отстаивать, потому что мир не относится к ней доброжелательно. Апостол Павел не только Открыл для себя это вечное измерение, но и жил в нем. Означает ли это, что он стал непригодным для жизни на земле? Нет, наоборот: это сделало его еще более пригодным, и это сделает более пригодными для жизни на земле и нас.
В представленном выше фрагменте Писания мы видим два упоминания слова «вечный». Вечность стала настолько реальной для Павла, что начала оказывать радикальное влияние на все его рассуждения и практически влиять на его жизнь. Выражение «кратковременное легкое страдание» явно должно принадлежать человеку, который либо развеял по ветру любые рациональные критерии оценки и здравый смысл (Павел терпел кораблекрушения, был побиваем палками и камнями, его оскорбляли, гнали и поносили и т.п.), либо тому, который живет в соответствии с каким-то совершенно неизвестным нам стандартом. Он смотрит на жизненные страдания, переносимые ради спасения души, всего лишь как на кратковременные и легкие. Церковь тоже должна прийти к такому видению, потому что оно соответствует апостольской реальности и истине. То, что видел Павел, должно отображаться и в Церкви.
Павел никогда не рассматривал свои страдания как что-то ненормальное. Он говорит о них как о кратковременных и легких, и он мог сделать такое утверждение только на основании способности видеть «вечную славу» (в английском переводе Библии — «вечный вес славы»). Это — не просто какая-то роскошь, которую мы по своему усмотрению можем иметь или не иметь. Это — всецело апостольское требование, предъявляемое к каждому, кто серьезно намерен следовать за Богом. Тот факт, что мы еще не пережили страданий, указывает на то, в каком духовном состоянии мы находились до сего дня: мы жили верой меньшего уровня (если это вообще можно назвать верой), которая не поднимала против нас ненависти этого мира.
Я говорю о самой практической элементарной реальности, которая позволит нам оставаться апостольским народом, потому что мы, без сомнения, находимся на пути, на котором мы столкнемся со страданиями. Если мы не видим вечности и вечного веса славы, то «легкое» страдание станет для нас великим, а «кратковременное» превратится в длительное и продолжительное. Все зависит от нашего фактического понимания вечности. Мы можем знать о ее существовании, но она будет какой-то далекой: чем-то, что мы получим только после физической смерти. Но, рассуждая таким образом, мы исключаем вечное измерение из нашей земной жизни, что является печальным заблуждением, и пока мы не изменим мышление, мы не войдем в апостольство.
Все книги
