Он коснулся меня
Бенни Хинн
Глава 1. ВОЙНА УГРОЖАЕТ ЯФФЕ
"Бенни, мне нужна твоя помощь", - сказал мне мой любимый, но очень строгий отец, протягивая лопату. В его голосе слышалось необычное напряжение.Эта просьба Костанди Хинна в адрес четырнадцатилетнего сына не была пустячной. Это был приказ - и я точно знал, зачем ему понадобилась моя помощь.
Мы тотчас начали копать глубокую траншею в саду нашего дома номер 58 по улице ибн-Рашад в Яффе, Израиль. Это исторический портовый город на южной окраине современного Тель-Авива. "Надеюсь, нам все это не пригодится, - сокрушался отец, - и все же лучше приготовиться. Кто знает, что может случитьсГ? Кто знает?". Потрудившись в поте лица под палящим ближневосточным солнцем, мы выкопали довольно глубокую траншею. В ней могли укрыться все домочадцы Хиннов и еще оставалось место для соседей, если бы вдруг они оказались без убежища. Чуть раньше, на той же неделе, в Колледже братьев, французской католической школе, в которую я ходил, была проведена учебная воздушная тревога, во время которой мы укрылись в подземном бункере.
Дома моя мама Клеменс и старшая сестра Роза собирали еду и готовили бутылки с водой. Они отдавали последние распоряжения моим младшим братьям и сестре. На улице люди закрашивали черной краской фары автомобилей и занавешивали окна в домах.
Шла первая неделя июня 1967 года. Каждую ночь наша семья напряженно вслушивалась в последние новости из Каира на нашем родном арабском языке, и мы знали, что война была неизбежной. Несколькими днями ранее президент Египта Насер обшявил о том, что вся египетская армия приведена в состояние полной боевой готовности. Это была хорошо разрекламированная кампания - он двинул свои многочисленные войска через улицы Каира по направлению к Синаю. В некоторых кругах рассчитывали на то, что эта битва станет завершением всех битв, и надеялись раз и навсегда сокрушить девятнадцатилетнее государство Израиль, загнав его армию в море.
Насер находился в зените популярности, и, казалось, истерия охватила весь арабский мир. Иордан, Сирия и Ливан объединились в союз. Саудовская Аравия, Кувейт, Ирак и Алжир обещали послать ограниченные контингенты своих войск против Израиля.
Жители Яффы были охвачены ужасом. Израиль был окружен арабскими войсками, насчитывавшими двести пятьдесят тысяч человек, и в это число входили сто тысяч египетских солдат на Синае. У них имелось две тысячи танков и более семисот бомбардировщиков и истребителей, что намного превосходило силы израильтян.
"Но почему? - снова и снова задавался я вопросом. - Почему это происходит? Почему люди так хотят воевать?". Я никак не мог понять этого.
Ненависть и злобная горечь, внезапно ставшие в нашей общине явными и видимыми, совершенно потрясли меня. До того момента я не осознавал глубоко укоренившейся враждебности, которая существовала между арабами и евреями.
Но дома у нас все было иначе. Да, мы считали себя палестинцами, но наши двери всегда были широко распахнуты для представителей всех национальностей. Мой отец работал на израильское правительство, и мы считали своими близкими друзшями мусульман, иудеев и христиан. По вере мы принадлежали к греческой православной церкви, но я ходил в школу, в которой преподавали католические монахини.
И теперь, когда над городом нависли грозовые тучи, мы почувствовали, что нас вынуждают принять чью-либо сторону - и нам это очень не нравилось. "Вот бы уехать отсюда, - сказал я своим родителям. - В любом месте будет лучше, чем здесь!".
ЕГИПТЯНЕ, РИМЛЯНЕ И ТУРКИ
Яффа была единственным городом, который я тогда знал. В 1960-е годы это был деловой, населенный в основном арабами город на Средиземном море с богатой, но неспокойной историей. Каждый день я ходил в школу, которая находилась на улице Йефет. Yefet - еврейское имя Иафета, третьего сына Ноя, которому приписывается основание этого города после потопа.
Мы с братьями часто играли в порту, откуда Иона отплыл на несчастном корабле, направлявшемся в Фарсис. Всего в нескольких шагах от порта стоит дом Симона-кожевника, где останавливался Петр, когда Господь повелел ему пойти и проповедовать язычникам.
Иоппия (Яффа) была хананейским городом, включенным фараоном Тутмосом, правившим в Пятнадцатом веке до Р.Х., в список городов, которые должны были платить ему дань, еще прежде, чем Иисус Навин одержал победу над городом Иерихоном. Именно в этом порту корабли финикийского царя Хирама разгружали привезенный ими кедр для строительства храма царя Соломона.
Войны никогда не приносили ничего доброго моему родному городу. Снова и снова Яффу грабили, разрушали и восстанавливали. Симон Веспасиан, мамлюки, Наполеон и Алленби - все предъявляли на него свои права. Этим стратегическим портом владели финикийцы, египтяне, филистимляне, римляне, арабы, мусульмане и турки. Британцы в 1922 году установили контроль над городом, пока в 1948 году он не вошел в состав нового израильского государства.
Яффа была и по сей день остается международным космополитическим городом. Пройдите к Юбилейной часовой башне, построенной турками в 1901 году, и вы услышите, как местное население говорит на французском, болгарском, арабском, еврейском и других языках.
Когда я был еще маленьким, сотни тысяч людей из Яффы были поглощены быстро растущим Тель-Авивом. Сегодня эта метрополия носит название Тель-Авив-Яффа. Этот город стал родным для более, чем четырехсот тысяч человек.
Мне никогда не забыть звуки, запахи и виды этого города. Каждый раз, когда я еду паломником в Израиль, я прямиком иду в пекарню Сайда Абу Элафия и сыновей, расположенную на открытом воздухе на улице Йефета. Здесь все осталось по-прежнему. Они, как и раньше, выпекают свои знаменитые арабские версии пиццы с яйцами, запеченными в хлебе пита. Эта мода распространилась дальше, и теперь подобные закусочные можно встретить во всех уголках Израиля. Эта пекарня, построенная в 1880 году, была первой пекарней в Яффе, и ею до сих владеет все та же семья (теперь уже в четвертом поколении). Меня охватывают ностальгические чувства, как только я вспоминаю их bagel, хлебы za'atar (очень вкусное ближневосточное кушанье с пряностями, испеченное в оливковом масле) и zambuska с начинкой из сыра или картофеля. О, как это вкусно!
"МИЛОСЕРДНЫЙ"
Благодаря уникальному положению, которое мой отец занимал в городе, жители Яффы казались большой и дружной семьей, вне зависимости от их расовых, этнических, политических и религиозных убеждений. Мы относились к Тель-Авиву, и мой отец Костанди Хинн являл собой своего рода связующее звено между общиной и израильским правительством. Это был импозантный мужчина, ростом в шесть футов и два дюйма, с мягким, но сильным характером. Он прекрасно справлялся со своей задачей.
Большая часть его времени уходила на улаживание разногласий и споров между жителями города и правительственными службами, и, кроме того, он занимался подбором кадров для организаций и учреждений. У него был офис в Яффе и Тель-Авиве, и тем не менее к нам в дом нескончаемым потоком шли просители. Отец принимал каждого.
Щедрость отца была не притворством, а качеством его характера. Это была наследственная черта, передававшаяся из поколения в поколение. Сразу после первой мировой войны прадедушка моего отца и его семья эмигрировали из родной Греции в Александрию, Египет. Их ждал успех в коммерции и торговле. Один из его сыновей (дедушка моего отца) занялся обеспечением нуждающихся людей продовольствием и одеждой, и люди, бывало, говорили: "Давай пойдем к Эль-Ханун", что по-арабски значило "милосердный" или "милостивый". Позже его стали называть Хинн, и это имя так и осталось за ним.
Поскольку его так называли и он жил среди арабов, он решил изменить свою фамилию Костанди на Хинна. Я благодарен Богу за то, что тот же дух щедрости остается в нашей семье до сего дня. (Я недавно лишь узнал, что некоторые мои родственники, оставшиеся в Египте, решили вернуть себе фамилию Костанди). Позже один из сыновей Хинна (мой дедушка) перебрался из Египта в Палестину и устроился в процветающей арабской общине Яффы. Когда он женился и у него родился мальчик, он назвал его Костанди, чтобы почтить наследственную греческую фамилию своей семьи.
В течение многих лет моя мама делилась воспоминаниями о своей жизни до замужества. Недавно она рассказала, как познакомилась с моим отцом и влюбилась в него. Моя мама родилась в Палестине, но семья ее матери задолго до ее рождения эмигрировала из обедневшей Армении в Бейрут, Ливан. Ее отец Салем Саламех был палестинцем. После традиционной свадьбы, когда моей бабушке было всего шестнадцать лет, молодая семья обосновалась в Яффе, и среди ее детей росла очаровательная Клеменс. Мой дедушка был плотником, а также работал инспектором в апельсиновой роще.
НАРУШАЯ ВСЕ ТРАДИЦИИ
Мой отец Костанди Хинн жил в Палестине, которая в то время принадлежала Великобритании. С 1942 по 1944 год он служил в британской армии, а позже переехал в Хайфу - в шестидесяти милях вверх по берегу - и нашел там работу в таможне порта.
Он был одиноким молодым человеком, оторванным от семьи, в чужом для него городе. Практически он ни с кем не общался. "Я никого не знаю", - доверительно сказал он отцу, когда они стали говорить о том, что ему пора жениться. Когда Костанди приехал домой навестить семью, одна из его теток рассказала ему о красивой армянской девушке. "Ее зовут Клеменс, - сообщила она. - Ее семья тоже относится к греческой православной церкви". Этот факт был чрезвычайно важным. "Слишком молода для меня", - сказал Костанди, узнав, что ей всего четырнадцать лет.
Однако, когда семьи Хиннов и Саламехов встретились, мой отец тут же передумал. Он сказал про себя: "Она очаровательна. Эта девушка будет моей женой".
Вскоре он пошел в ресторан, владельцем которого был господин Саламех, и попросил разрешения переговорить с ним с глазу на глаз. Нервничая, Костанди сказал: "Мой господин, у меня к вам просьба. Я хочу попросить вас кое о чем".
Благодаря тому уважению, которое питали обе семьи друг к другу, Саламех ответил: "Что бы ты ни попросил, я дам тебе. - Он улыбнулся и продолжил: - Ты хочешь мои глаза?" "Нет, - ответил Костанди, - я хочу вашу дочь Клеменс".
Саламех не колебался. "Да, - ответил он. - Я буду только рад. Если ты этого хочешь, она будет твоей".
Но когда слухи об этом распространились по городу, все пришли в ужас. "Так не делают! - кричала одна возмущенная бабушка. - Почему не пришел его отец и не попросил руки девушки, как это полагается? Молодой человек не должен ходить в ресторан и задавать такие вопросы!"
Согласно обычаям, существующим на Ближнем Востоке даже до сего дня, родители сами договариваются о браке между своими детьми. Поэтому, чтобы почтить традиции, старшие Хинны сделали официальное предложение, и скоро все опять заулыбались.
Костанди купил золотое кольцо и гордо надел его на палец Клеменс. К сожалению, их планы на совместную жизнь чуть было не разрушились силами, которые до основания сотрясали всю Палестину.
РАЗДЕЛИВШАЯСЯ НА ЧАСТИ
Это был апрель 1948 года, и напряжение в Яффе вылилось на улицы города. Жгли машины. Магазины грабили. На крышах домов притаились снайперы. Ночь за ночью в городе царил беспредел.
С 1922 года Палестина была передана под мандат Великобритании, но теперь все менялось самым драматическим образом. Было объявлено, что 15 мая все британские подданные вместе со ста тысячью британских солдат, поддерживавших хрупкий мир, покидают этот регион. Нарождалось новое государство Израиль, официально признанное мировым сообществом.
С конца второй мировой войны сотни тысяч еврейских беженцев выгружались в Яффе и Хайфе, возвращаясь на родину своих предков. Панику, охватившую арабский мир, нельзя было сравнить ни с чем. Только в Яффе арабское население сократилось с семидесяти до четырех тысяч человек. Арабские семьи бросали свои дома и бежали в Египет, Иордан, Сирию и Ливан.
Семья Саламех торопливо уложила свои пожитки и поспешила в Рамаллах, город к северу от Иерусалима. Хинны, не уверенные ни в чем, решили остаться в Яффе. Теперь Клеменс и Костанди разделяли не только длинные мили. Между ними пролегла государственная граница, которую невозможно было пересечь.
9 мая 1948 года, после того, как муниципальные службы пришли в полный упадок, оставшиеся отцы города выпустили указ, провозгласив Яффу "открытым городом" - незащищенным городом. Никакой борьбы. Город подчинил себя правлению израильтян.
Костанди сумел устроиться чиновником в почтовую службу, но его сердце было в Рамаллахе. "Я не мог думать ни о чем, кроме как о Клеменс",- рассказывал он. Целыми днями он придумывал планы, рассчитывая каким-нибудь образом преодолеть все преграды и вернуться домой с девушкой, которую сильно любил. В 1949 году Костанди сказал семье, что берет отпуск и тайком проберется в Рамаллах. Никем не замеченный, он ночью по берегу пробрался в город Газу. Там он договорился с капитаном судна, направлявшимся в Египет, откуда на автобусе инкогнито приехал в Иордан.
Встреча с Клеменс того стоила, но впереди их ждали еще большие трудности. Как привезти Клеменс легально в Яффу? Как и когда они смогут пожениться? Какие документы могут понадобиться для оформления законного брака? "Твой отец пробыл с нами долго, - рассказывала мама, - и мы все обсуждали вопрос о возвращении в Яффу". За это время Костанди нашел работу в Красном кресте Аммана.
У Амаль, мать Клеменс, возникла идея. "Почему бы тебе не жениться дважды? Один раз здесь, в Рамаллахе, так, чтобы у вас были нужные для проезда документы, а второй раз в Яффе, чтобы израильтяне тоже признали ваш брак?".
Этот план сработал, и с огромным облегчением Костанди и его шестнадцатилетняя жена услышали от офицеров на границе, что им разрешается въезд в страну и возвращение в Яффу.
"ПОЖАЛУЙСТА, ГОСПОДЬ!"
Теперь, когда Яффой стали управлять израильтяне, главная отрасль сельского хозяйства города - экспорт цитрусовых - вновь начал процветать. "Апельсины из Яффы", большие и сочные, были (и теперь остаются) популярным и желанным продуктом во всей Европе. Ярлычок Яффа на апельсине означал, что он вырос в Израиле и был отгружен в порту Яффы. Костанди, знавший большую часть людей, занятых в производстве апельсинов, быстро нашел себе работу.
Для Клеменс вся ее жизнь теперь была сосредоточена вокруг ее верности и преданности мужу и греческой православной церкви. И все же в ее жизни было нечто, глубоко беспокоившее ее.
В декабре 1952 года Клеменс лежала во французской больнице св. Луиса на улице Йефета, ожидая рождения второго ребенка.
Из окна палаты в историческом здании, построенном в 1883 году, она смотрела на глубокие голубые воды Средиземного моря. Оно, казалось, терялось в бесконечности. В отдалении она видела груды черных скал - скал Андромеды. Согласно греческой легенде, дева Андромеда была прикована цепями к скале, когда Персей прилетел на своем крылатом коне, убил морское чудовище и освободил ее. Теперь Клеменс хотелось, чтобы кто-нибудь прилетел и спас ее еще от одного года унижений и позора. Несмотря на свою глубокую религиозность, она ничего не знала о личных взаимоотношениях с Господом. Но в скромной больничной палате она по-своему вступила в договор с Богом. Она подошла к окну, посмотрела на небо и сказала из глубин своего существа: "Боже, у меня только одна просьба. Если Ты дашь мне мальчика, я отдам Тебе его обратно".
И она повторила крик своей души. "Пожалуйста, Господь. Если Ты дашь мне мальчика, я верну его Тебе".
"Я ВИДЕЛА ШЕСТЬ ЛИЛИЙ"
Чтобы понять положение, в котором оказалась моя мама, следует знать культуру Ближнего Востока. Первым ребенком, родившимся у Костанди и Клеменс, была очаровательная девочка, которую назвали Розой. Но по древним обычаям семьи Хиннов первенцем обязательно должен быть сын и наследник.
В ушах Клеменс постоянно звучали язвительные слова некоторых членов семьи Хиннов. Они осуждали ее за неспособность произвести на свет мальчика. "В конце концов, - сказала одна из них, - все наши женщины рожают мальчиков". Колкости и насмешки часто вызывали у нее слезы. Она чувствовала себя пристыженной и несчастной. В ту ночь на своей больничной кровати она так и уснула с мокрыми глазами.
На следующий день, однако, ее желание исполнилось. В среду, 3 декабря 1952 года, в два часа дня, родился я.
Когда я был еще мальчиком, мама рассказывала мне сон, который она увидела сразу после моего рождения. Я всегда думал, что во сне она увидела букет роз, но недавно она объяснила, что то были лилии. "В своей руке я увидела шесть лилий, шесть прекрасных лилий, - сказала она, - потом я увидела, как в комнату вошел Иисус. Он подошел ко мне и попросил одну из лилий. И я отдала Ему одну лилию".
Когда она проснулась, то спросила себя, что бы этот сон мог значить. Что это такое? Со временем в нашей семье появилось шесть мальчиков и две девочки, но мама никогда не забывала своего обещания Богу. "Бенни, - говорила она, - ты - та самая лилия, которую я подарила Иисусу".