|
Должно быть что-то еще! |
Сид Рот и Ирэн Харрелл |
|
Глава 7. Мистер Класс
Я вернулся домой и снова стал жить с родителями. Это было непросто после того, как я почувствовал вкус самостоятельности, живя в Нью-Джерси. Но я как-то попри-терся к этому и снова пошел работать к своему дядюшке-часовщику Абу, на этот раз в качестве менеджера по продаже на его более 100 участках, розничной торговли. Это была временная и вынужденная мера. Мне просто надо было где-то быть, ожидая, когда подвернется что-либо стоящее. Только на этот раз у дядюшки был другой курьер, и меня уже больше никто не просил чистить раковины.
Я поддерживал тесный контакт с местным агентством по трудоустройству, куда я частенько заглядывал, чтобы почитать списки новых вакансий. Через несколько недель я познакомился с менеджером агентства, и однажды, после того, как я проработал на своего дядюшку уже четыре месяца, открылась вакансия в самом агентстве. Зарплата была больше, чем у дядюшки, терять мне, собственно говоря, было нечего, кроме того, работая в агентстве, у меня были бы все шансы заполучить самое лучшее место.
Примерно в это же время я переехал от своих родителей и начал жить на квартире вместе с Артом Кридсманом, моим приятелем по колледжу. Я думал, мои родители совсем сведут меня с ума. Как бы поздно я не возвращался домой, моя матушка всегда дожидалась меня, чтобы выпытать, где я был, с кем и что делал, понравилось мне там или нет и т. д. и т. п. Мне надо было срочно что-то делать. После того, как я переехал жить на квартиру, матушка по-прежнему часто названивала, но это уже было куда ни шло. Если я был не в настроении с ней разговаривать, я всегда мог сказать, что кто-то звонит в дверь, и что я перезвоню попозже.
Однажды вечером действительно кто-то позвонил. Мы с Артом сидели в зале, пили пиво и разговаривали, когда кто-то стал молотить в дверь, причем давая понять, что он не остановится до тех пор, пока его не впустят. Мы с Артом переглянулись, недоумевая, кто бы это мог быть, и потом он пошел к двери. Я на всякий случай тоже последовал за ним. Когда он лишь чуть-чуть приоткрыл дверь, она с треском вылетела у него из рук и ударилась о стену.
Чак Гофман в буквальном смысле влетел в комнату и плюхнулся на диван. Я знал Чака по колледжу, и он всегда мне казался каким-то нервным. Теперь же он выглядел совершенно запыхавшимся; не в состоянии произнести ни слова и казался до смерти чем-то напуганным. Арт принес ему пива, и он, немного успокоившись, начал говорить.
- Ничего хуже этого в моей жизни просто не было! - выпалил он на одном дыхании. - Не знаю, что мне с ней делать.
Он выглядел настолько взбудораженным, что я было подумал, что произошло нечто совершенно ужасное. Я уже представлял, что он убил кого-то, а тело запихал в багажник своей машины. И, наверное, теперь не знает, куда его деть, и беспокоится, найдет его полиция или нет. Но, как выяснилось, ничего такого ужасного не произошло.
Чак снимал комнату. Он заплатил хозяйке квартиры достаточно кругленькую сумму в качестве предоплаты. Когда было уже слишком поздно, он обнаружил, что хозяйка - алкоголичка, и что ее "дом" является слишком шумным для него. Однажды вечером Чак случайно услышал, как между хозяйкой и ее мужем произошла крупная ссора, во время которой они угрожали друг друга убить. Чак почему-то решил, что прежде, чем они убьют друг друга, они первым делом убьют его, и теперь он боялся вернуться назад, чтобы забрать свои вещи, не говоря уже о том, чтобы вернуть себе предоплату.
Я мгновенно увидел, как одновременно можно помочь ему вернуть назад деньги и облегчить наши с Артом расходы, связанные с оплатой квартиры. Это было как раз то, что я мог сделать с удовольствием и без особого труда с моим-то нахальным характером.
- Успокойся, Чак, - сказал я ему, подмигнув Арту. - Сегодня ты можешь переночевать здесь, на этом диване, а завтра я помогу тебе вернуть назад твои зелененькие.
Арт посмотрел на меня и пожал плечами, по всей видимости не зная, что ему делать с нами обоими. А Чак развязал туфли и растянулся на диване.
На следующее утро я надел свои солнцезащитные очки, взял дипломат с фотоаппаратом Брауни и записной книжкой и отправился вместе с Чаком к его хозяйке. Когда та открыла дверь, я кивнул в сторону Чака и сказал: "Я пришел сюда с господином Гофманом, чтобы забрать его вещи и предоплату. Я понимаю, что это значительная сумма денег, не так ли?"
Она икнула, прикрыла рукой рот и попыталась закрыть дверь.
- Мы не можем вернуть (здесь она икнула) предоплату, поскольку (снова икнула) деньги используются на (громкая отрыжка)...
Мне пришлось поставить ногу в дверном проеме, и, когда дверь уперлась о мою ногу, я одним пинком открыл ее настеж и с важным видом вошел в прихожую, поставил свой дипломат на маленький столик и извлек оттуда фотоаппарат. Пока Чак бегал наверх в свою комнату, перепрыгивая через несколько ступенек, чтобы собрать свои вещи, я направил фотоаппарат на жилую комнату, сделал несколько снимков, перезарядил воображаемую пленку и направил фотоаппарат на хозяйку.
Все это врем* она стояла с отвисшей челюстью, но потом все же промолвила:
- Что все это...? Что (икнула) вы здесь (снова икнула) делаете?
- Делаю снимки для доказательств на суде, сударыня, - сказал я как ни в чем не бывало.
Сделав еще несколько воображаемых кадров, я положил фотоаппарат назад в дипломат и достал оттуда записную книжку. Чак уже вернулся вниз и теперь стоял с костюмами, перевешенными через одну руку и с раздутым чемоданом в другой.
- А теперь, госпожа Ландон, если вы не возражаете, я хотел бы задать вам несколько вопросов. Насколько нам известно, у вас с мужем вчера была большая ссора, и...
Прежде, чем я успел закончить свой первый вопрос, она метнулась в спальню, вернулась оттуда с чековой книжкой и стала вырывать из нее чеки и вручать их Чаку быстрее, нежели я успевал их считать.
Мне очень тяжело было сдержаться, чтобы не рассмеяться прямо там, и, когда мы вышли на улицу и отъехали на моей машине на один квартал, мне пришлось даже остановиться, поскольку от смеха я был не в состоянии управлять машиной.
- Как это у тебя так получилось? - воскликнул Чак с восхищением в глазах, - Ты просто теряешь свой талант. Ты прирожденный жулик.
Я подумал, что, быть может, он и прав, но я не знал, как заняться такого рода бизнесом. Одно я знал точно: мне уже начинала надоедать работа в агентстве по трудоустройству. Заполнение всех этих бумаг. Какая скука! Должно же быть нечто лучшее. Я и не догадывался тогда, что именно Чак поможет мне это нечто лучшее и отыскать.
Как-то раз вечером мы с Чаком сидели, в квартире: я - на единственном в доме удобном стуле, читая объявления о вакансиях, а Чак - на полу, мучая маленький транзисторный радиоприемничек.
- Ничего, одна лишь фольклорная музыка, - пробормотал он. - Гитары и фольклор. Тебе не кажется, что на радио могло бы быть несколько больше разнообразия? В его голосе звучало возмущение. Он выключил приемник и сел" опершись на проигрыватель. Мы начали говорить о различных видах музыки и пришли к выводу, что фольклор во все времена пользовался самой большой популярностью.
- Ты знаешь, - сказал он, - я уверен, что многие дети в школах сегодня увлекаются фольклором.
- Да, - согласился я. - В любой школе наверняка найдется дюжина детей, которые умеют бренчать на гитаре и хоть что-либо в этом духе.
Идея пришла к нам обоим одновременно, и мы оба ухватились за нее. А почему бы нет? Конкурс талантов в каждой школе, победителей записывают на радио, слушатели выбирают, кто самый лучший.
Менее чем за пятнадцать минут мы разработали целую шоу-программу, названную "Hootenanny". Победители конкурсов не будут получать или будут получать весьма незначительный гонорар за свои выступления. Мы с Чаком будем проводить совместную работу по организации конкурсов и присваивать всю прибыль от открытых концертов и пожертвований спонсоров.
Это было вполне по нашим силам. Чак должен был заниматься школами, организацией программ, то есть всеми скучными закулисными деталями, в то время, как я - быть у всех на виду, быть человеком с микрофоном, представляющим участников конкурсов и прослушивающим победителей перед записью. Мы оба должны были выполнять примерно одинаковый объем работ - возможно, Чак несколько больше, чем я, - и всю прибыль от программ и рекламы, как продюсеры "Hootenanny", в равной степени делить между собой. Но у всех на виду должен был быть именно я.
На первой же радиостанции, куда мы обратились со своей идеей, ее восприняли с энтузиазмом. Нам предложили шестинедельный контракт и наняли обоих в качестве продюсеров с жалованием $75 в неделю на каждого. Поскольку этого было недостаточно, чтобы жить, я на некоторое время решил оставаться в агентстве по трудоустройству.
Наш первый концерт проходил в до отказа забитом спортивном зале Американского университета. На радио программой остались весьма довольны. Количество слушателей росло с каждой неделей, и, когда прошли первые шесть недель, нам с Чаком предложили новый контракт в качестве продюсеров.
Я не имел ничего против того, чтобы продолжать заниматься этой программой, но начал подумывать, что для двоих она приносит слишком маленький доход. И вместо того, чтобы честно поступить с Чаком, поговорить с ним, как мужчина с мужчиной, и предложить выкупить его долю, я решил заставить его уйти.
Избавиться от своего сопродюсера не было таким уж сложным делом. Я начал при любом удобном случае открыто с ним не соглашаться, спорить по любому пустому поводу, открыто перед всеми его критиковать, говорить, насколько плохо он справляется со своей частью работы, в общем, сделал его жизнь насколько возможно невыносимой. И когда почувствовал, что он начинает сдаваться, я еще больше подкрутил гайки. Зная, насколько его легко выбить из колеи, мне пришла в голову идея стучать по стене его спальни всякий раз, когда он пытался заснуть. Мне доставляло какое-то дьявольское наслаждение видеть, как утром он едва стоит на ногах после бессонной ночи. Он прекрасно знал, что это я стучу, но я всегда делал вид, что невиновен, и что все это ему просто мерещится.
- Чак, - говорил я ему. - Тебе серьезно надо сходить к психотерапевту.
Как-то вечером, когда Арта не было дома, Чак влетел разъяренный, с пеной у рта, в мою комнату.
- О'кей, мистер продюсер, - заорал он. - Можешь все делать сам, можешь один жить в квартире, можешь сколько угодно стучать в стену! Можешь делать все, что хочешь! А с меня довольно!
Не знаю, где он спал той ночью, но на следующий день он пришел, собрал свои вещи и навсегда ушел из моей жизни. Таким образом, я остался единоличным продюсером своего шоу, получая всю славу и все деньги.
Я оставил работу в агентстве по трудоустройству и полностью погрузился в шоу-бизнес, проводя конкурсы, представляя интересы выступающих, организовывая выступления в ночных клубах и, конечно же, состригая всю капусту. Мои темные очки были как нельзя кстати. Теперь я был мистер Класс. И вскоре на горизонте должен был появиться мой первый миллион.
Все книги