Стив Лайтл при участии Эберхарда Муэлана и Кати Фортун
Глава 7. ОБРАТНО В РОССИЮ
Из всего того, что произошло в Финляндии, когда Бог еще раз напомнил, что приближается исход евреев из России, я понял, что пришло время снова направляться туда.
Так, в 1981 г. я предпринял две поездки в Россию. Я ездил подготавливать евреев к наступающим событиям этих последних дней.
Причиной, побудившей к одной из поездок, было видение. В нем я увидел себя у фонтана в русском городе. Ко мне подошел какой-то человек. Внешне он был похож на еврея. Он заговорил со мной, и так, беседуя, мы удалились.
Это видение и мой предшествующий духовный опыт сподвигли меня и моих друзей Фила Израильсона, Джона Даннингтона и Тома Миклаутча поехать в Россию. В каждом городе мы высматривали фонтан, похожий на тот, который был в моем видении; все безуспешно. Но однажды, во время экскурсии в одном городе, мы проходили площадь с точно таким фонтаном. Сердце мое забилось учащенно, и я понял, что я — на месте. При первой же возможности мы отделились от группы и вернулись на площадь. "Что теперь произойдет?" — спрашивал я себя.
Не спеша мы пересекли площадь и остановились у фонтана. И действительно, один человек подошел и заговорил с нами: "Вы правда из Америки?" "Откуда вы взяли?" — вопросом ответил я.
"О, — сказал он. — Оттуда, что вы гуляете свободно".
Я не совсем понял, что он имел в виду, но мы, однако, продолжили разговор. Выяснилось, что он еврей, инженер. Через несколько минут он предложил нам покинуть площадь и пройтись по улицам. Я заметил, что он часто оглядывается по сторонам. "Почему вы все время оглядываетесь?" — спросил я.
"Я хочу убедиться, что за нами никто не следит", — ответил он. Тогда я понял, как он распознал в нас людей с Запада там, на площади, по тому, что мы гуляли свободно. "Так я вас и узнал, — объяснил он. — Я следил, как вы переходите площадь. Вы же ни разу не оглянулись. Я понял, что вы с Запада. Это меня заинтересовало и я решил подойти познакомиться".
Мы проходили часа три с половиной, свидетельствуя ему о нашем пути к вере. Я рассказал ему, как принял Иисуса как своего Мессию, как Он изменил мою жизнь и что Он хочет сделать то же и для него. Мы рассказали ему, что Бог любит Свой народ и хочет собрать его со всего мира и вернуть на его собственную землю.
С тех пор от того человека не было никаких известий. Но я уверен, что уж если Сам Бог устроил ту встречу, Он довершит Свою работу в его жизни.
У нас был адрес одной еврейской семьи. Их сын жил в Соединенных Штатах и просил навестить родных. По поводу нашего прихода они пригласили своих родственников и знакомых. Мы сели обедать. Они были счастливы, потому что мы знали их сына, привезли от него подарок и кое-что о нем рассказали. Потом они начали нас расспрашивать: "Скажите, есть ли еще какая-нибудь причина того, что вы здесь, в Советском Союзе?" Я рассказал им о Мессии, о том, как Бог начал готовить Запад помогать Ему вывозить евреев из Советского Союза. Я прочел им стихи из Библии, сказал, что Бог услышал вопль их сердец. Я сказал им, что они должны быть готовы к тому, что их исход в землю обетованную будет внезапным. Реакция последовала самая неожиданная. "Крик их сердец" принял направление прямо противоположное ожидаемому. Они ответили мне полным неприятием, обвинили меня в религиозном фанатизме, грозящим им дополнительными трудностями с властями. Глава семьи вскочил, подбежал к телефону, стал нервно набирать какой-то номер.
Другой снял с вешалки нашу одежду, сунул ее нам и в самых недвусмысленных выражениях потребовал немедленно удалиться. Снова и снова я настаивал на том, что политическая провокация не входила в мои планы, но они только презрительно усмехались в ответ.
"Уходите, уходите. Нам не нужно никаких политических осложнений".
Тем временем пришло такси. Это и было причиной телефонного звонка — надо было спровадить нас поскорее. Второпях нас спустили по лестнице. Неожиданно одна из дам попросила: "Не могли бы вы выписать мне те библейские стихи, которые упоминали. Мой отец ходит в синагогу, и я бы хотела показать их ему". Спускаясь по лестнице, я написал стихи на листке бумаги и подал ей.
Нас затолкали в такси, и мы поехали в отель. Поистине, визит успешным не казался. Мы отдали все в руки Господни и молились за ту семью. После еще нескольких визитов и встреч мы покинули Советский Союз.
По возвращении домой я сразу же начал готовиться к следующему, более продолжительному путешествию по Советскому Союзу, где собирался посетить многих евреев во всех местах, куда бы Дух Святой ни привел меня. Перед отъездом Бог дал мне два указания. Одно заключалось в том, что я должен буду проехать по Транссибирской магистрали. Другое — позагорать на пляже в Ялте.
Ну, это уже были прямые инструкции, и я подумал: "Это звучит весьма странно". Однако за многие годы я научился ясно различать, когда звучал голос Божий, а когда мне это только казалось. И я отнесся к тем инструкциям серьезно. Пока мы хлопотали о визах и билетах, я рассказал об этом Матту МкЛалину, моему спутнику. "Для моего слуха это звучит приятно", — рассмеялся он в ответ.
Наш первый визит мы нанесли той же самой семье, которую я навещал месяцем раньше. С некоторым беспокойством ехали мы к ним в такси. В памяти еще стояло недавнее прощание.
Но, к нашему удивлению, последовал теплый прием и самое милое обращение. Казалось, они все хотят поправить. Позже я узнал, что женщина, которой я дал листок с библейскими стихами, содержащими пророчества об исходе, действительно передала его своему отцу. Тот, вместе с товарищами по синагоге, написал их на русском, ивриТе и идише. И такой листок с библейскими стихами на трех языках был вручен мне в виде маленького подарка. Первой моей реакцией было: "Что я буду с этим делать? Я же не могу этого прочесть". Но Господь сказал: "Возьми, это тебе понадобится".
В другом городе мы провели три дня, ходя по адресам и заводя знакомства. В одно утро мы встали рано и долго добирались до какого-то места. Когда, наконец, нашли нужный дом и позвонили в дверь, никто не вышел. Было непонятно, то ли они уехали в отпуск, то ли просто вышли в магазин.
Смирившись с неудачей, мы решили вернуться в отель. На обратном пути мы зашли еще по одному адресу. Надо было войти в очень темный подъезд и подняться на шесть маршей по лестнице. Когда мы постучали, какая-то женщина этажом ниже открыла свою дверь. Мы ждали, что она сейчас будет спускаться; нам не хотелось засвечиваться. Но нет, она стояла, пока наша дверь не открылась и на пороге не появился хозяин. Он тут же оценил ситуацию, заговорил по-русски и, дружелюбно вытянув руки, затащил нас в квартиру. Хорошо, что мы не заговорили с ним по-английски при открытой двери.
Когда мы сказали ему про другой адрес, он сказал: "Это удачно, что вы там никого не застали. Три месяца назад они получили разрешение на выезд. Сейчас там вероятно живут другие люди. Если бы они были дома, немедленно известили бы милицию". Мы были рады, что избежали неприятных встреч и смогли завязать это новое знакомство. А познакомиться тут было делом недолгим. Наш новый знакомый собирался в синагогу и решил взять нас с собой. Синагога оказалась в маленьком домике на окраине города. По еврейскому закону богослужение разрешается только в присутствии не менее десяти мужчин. Вместе с нами оказалось как раз десять.
Еще раз нам предоставилась возможность обратиться к слушателям. Они уже знали то место в Библии и спрашивали нас: "Когда это случится?" Я мог им ответить лишь то, что я не могу назвать никаких сроков, но Бог предупредил многих на Западе, чтобы были готовы: скоро придется помогать.
Им было приятно узнать, что они тоже были целью нашей поездки и частью общего плана подготовки. Выяснилось, что один из присутствующих был связан с другими синагогами. Во всем ощущалась Божья рука.
После посещения нескольких городов мы, наконец, попали в Ялту. Так как последние дни сильно нас переутомили, мы были очень рады Божьему повелению полежать на берегу. Я не поверил глазам, когда выглянул утром из окна отеля. Тысячные толпы текли к берегу моря; невероятная картина. Казалось, что это вся Россия стремится попасть на пляж. Ни на одном пляже мира я не видел такого столпотворения, даже на Гаваях или Флориде. Позже я прочел в одной брошюре, что 8,5 миллионов русских проводят свои отпуска в этой части России.
Мы пошли, прогуливаясь, по пляжу в поисках места, где лечь. Наконец, нашли, и достаточно большое — хватит даже на двоих. Когда мы разложили свои полотенца, оказалось, что наши ноги достают до голов людей, лежавших перед нами, а головы упираются в пятки двух женщин, сидевших у стены, огараживающей пляж.
Это был единственный кусочек свободного пространства, который нам удалось отыскать.
"Боже, Ты велел нам полежать на пляже. Вот мы лежим! Что дальше?" Трудно было понять, зачем все это, но лежать на солнце было приятно. Последние дни нас сильно утомили. Теперь я отдыхал. Сквозь полусон я слушал, как разговаривали две женщины позади нас. Я, хоть и не понимал по-русски, расслышал все-таки знакомые слова: "Израиль" и "синагога". И сна как не бывало. Может быть, они еврейки? Матт тоже это расслышал и теперь весь вытягивался, чтобы еще что-нибудь поймать.
Они заметили наш интерес и спросили нас что-то по-русски. Матту удалось объяснить им, что он их понимает, но сказать почти ничего не может. Они поняли, что мы иностранцы. Они выглядели немного испуганными и заинтересованными одновременно. Мы показали им открытки с видами наших родных городов и старались объяснить смысл нашего пребывания здесь, но безуспешно. И тут мне в голову стукнуло: листки! "Матт, — сказал я, — Быстро!
Беги в номер и тащи сюда эти листки с библейскими стихами на трех языках".
"Нет нужды, — сказал он. — Они здесь, со мной". Я вряд ли наблюдал когда-либо такое волнение, какое было у тех женщин, когда им вручили стихи из Библии. Они хотели тут же это прочесть, но не решались из-за многолюдства. А когда они узнали, что это еще и из Библии, — совсем перепугались.
Наконец, они вытащили из-под себя полотенца, сделали "домик" и так читали. То и дело они произносили по-русски "Библия". Они, очевидно, поняли тот библейский текст.
Покраснев, они дали нам понять, что хотели бы показать это у себя в синагоге. К тому же мы поняли, что эта синагога была в той части России, куда нам нет разрешения на въезд. После того мы уже могли отдыхать без забот в полной уверенности, что Сам Бог привел нас на тот пляж. Как это было хорошо, что мы просто пошли и послушно легли, не обсуждая Божий замысел.
Удивительно, как Бог все организовывает! Какое чудо, что на том многолюдном пляже мы столкнулись с такими необходимыми людьми, как те еврейские женщины. Как важно различать голос Божий для исполнения Его планов и замыслов.
Мы отдохнули и могли продолжать наш путь. Несмотря на небесный свет, который нас вел, бывали у нас и ситуации совершенно пустые, ничего не обещающие. Мы проезжали некоторые города не заведя ни единого интересного знакомства.
Потом мы поехали по Транссибирской магистрали, как и велел Бог. Это было волнующее путешествие. Восемь с половиной дней провели мы в поезде. Первые четыре дня мы недоумевали: "Что могло бы в этом нашем пути произойти такого?" Произошло. В сибирском городе Иркутске в поезд село много народу. Матт стоял у открытой двери нашего маленького купе, когда пассажиры проходили мимо. Вдруг возле него остановился мужчина крепкого телосложения и заорал во весь голос: "Борис! Борис!" Он обнял Матта за плечи, встряхнул его и быстро заговорил по-русски. Я вышел на шум и подумал: "Если это не еврей!.." Он тут же обратился ко мне с весьма торжественным видом.
Я поднял руки в знак того, что не понимаю ни слова. Тогда он спросил, не знаю ли я немецкого. "Немного", — ответил я на идише. Это было единственное знакомое мне во всем идише слово. Я сказал так, чтобы узнать еврей ли он. Взволнованный идиш потек из его широкой улыбки. Но я-то говорить совсем не мог. Так что разговаривали мы жестами.
Скоро он сидел, улыбаясь, в нашем купе. Мы уже знали, что он еврей, а он — что я. И тут случилось чудо. Дух Святой помазал меня понимать его идиш. Матт смотрел на меня, выпучив глаза, когда я переводил ему слова нашего гостя.
Мы проговорили семь часов. Каждый делился своим жизненным опытом, и оказалось, что я не только могу понимать идиш, но Дух Святой сподобил меня и говорить. А потом Матт заявил: "Можешь пока не переводить, так как я тоже все понимаю".
Наш новый друг стал рассказывать про своих родственников. Они подали заявление на выезд в Израиль всей семьей. Родители и сестра получили, с большим трудом, разрешение на выезд, а он остался "в отказе".
А Борисом он назвал моего спутника потому, что тот был похож на его лучшего друга, который три года назад получил разрешение покинуть Россию. Яниш подумал, что он приехал в гости и не мог поверить своим глазам. Итак, снова Бог привел нам человека для знакомства.
Мы рассказывали ему о нашем духовном опыте, нашей вере, нашем мессианстве и нашем мнении о России. Ему было приятно узнать, что Бог услышал плач Своего народа и готовит им путь возврата на их землю. Он то и дело вскакивал и открывал дверь, пытаясь расширить купе за счет коридора. Он выбегал, возвращался, закрывал дверь и просил: "Еще! Еще расскажите!" Все наши слова падали на подготовленную почву.
В последующие четыре дня мы провели вместе много времени. Поезд был переполнен, и наши с Янишем отношения были у всех на виду. В его четырехместном купе ехало девять человек, и ему негде было спать. В соседнем с нами купе ехала некая семья, которая неожиданно в одну ночь исчезла. На ее месте появилась молодая леди, одна. Она сразу же, в первое же утро, попыталась с нами познакомиться. Она хорошо говорила по-английски и казалась весьма заинтересованной моим юным другом Маттом. Она постоянно задавала вопросы. Почувствовав в ее интересе известную подозрительность, он сообразил достать фотоаппарат и начал фотографировать окрестности, как бы объясняя этим смысл нашей поездки: любительский, видовой слайд-фильм. Когда он спросил ее, была ли она в отпуску, у нее вырвалось: "О да, в прошлом году на Кубе". Лучше бы ей было откусить свой язык. Она, вероятно, поняла, что мы знали, кому в СССР доступно проводить отпуска на Кубе.
Другие пассажиры предупредили Яниша, что она много о нас расспрашивала и мы должны быть очень осторожны в наших разговорах. Эта дамочка использовала все подходы.
Она зазывала Матта в свое купе и пыталась его соблазнить. Но Бог знал, как ее остановить.
Поезд как-то раз стоял несколько часов в тайге: чинили пути. Один из пассажиров сбегал в лес и вернулся с ведерком ягод. А через некоторое время наша леди пригласила Матта к ней в купе "на ягодки". Но он вежливо отказался. Вечером мы сидели с Янишем и спросили его о нашей знакомой, так как давно ее не видели. Он улыбнулся: "Ягоды были несъедобные, и ей теперь плохо, она не встает". Больше мы ее не видели до конца поездки.
Мы усердно пытались помочь Янишу перейти из его переполненного купе. В нашем вагоне была одна свободная полка. Но просили за нее столько, что мы не могли заплатить.
Тут вдруг Яниш увидел пятилезвенную упаковку бритвы "Жилетт" в одном из наших чемоданов. Для нас в этом не было ничего особенного, могла бы быть и большая пачка. Но его глаза расширились, и он произнес: "Вот за это я мог бы получить койку". Эти пять лезвий оказались для нашего проводника дороже денег, и Яниш получил койку в нашем вагоне. У нас обоих было по запасному костюму в той поездке. Матт, по наущению Божиему, отдал свой Янишу. Костюм был ему как раз впору, будто специально для него был сшит. "У меня никогда не было костюма по мерке!" — воскликнул Яниш. Он понял, что именно его, лично, имел в виду Бог, посылая нас, даже размер костюма предусмотрел. И он решил остаться с нами и сопровождать нас в путешествии. Он был с нами в автобусах и отелях, в которые русских не пускают. Когда он предложил нести мой чемодан, я сначала сопротивлялся. Но потом понял. В том костюме и с моим чемоданом он выглядел как иностранец. Никто не заподозрил в нем русского. Так мы прекрасно проводили время, всюду походя на туристов.
Яниш все время требовал наших рассказов об исходе евреев из России. Потом он попросил все ему записать: наши видения, помощь Запада, все приготовления и более всего — стихи из Библии.
Когда мы начали все это записывать, то увидели, что получается маленькая книжка. Яниш, очевидно, был подготовлен Богом и имел потребность делиться своим опытом. Но он боялся чего-нибудь упустить и поэтому хотел иметь все на бумаге. У него был знакомый еврей, который мог бы все это перевести на русский.
Когда Яниш подал на выезд, то, кроме отказа, получил увольнение с работы и все прочие неприятности. И теперь он путешествовал по разным городам торговым агентом какой-то фабрики, искал сбыт. Почти каждый день он был в дороге. Мы знали, что, если даже дьявол и попытается ему помешать, Бог и это обернет к добру. Благодаря своему положению он мог находиться среди евреев во многих городах, и, что всего важнее, в тех, которые нам были недоступны. Из наших русских знакомств, особенно к востоку от Москвы, это было самым ценным.
Позже у нас была возможность навестить родителей Яниша в Израиле. Какая же это была радость — передать от него привет и фотографии. А они показали нам фотокарточку Бориса, его лучшего друга. Он был действительно очень похож на Матта. Не удивительно, что Яниш тогда перепутал.
Бог специально использовал это сходство, чтобы дать нам возможность через Яниша широко благовествовать по всей России.
В этом путешествии мы покрыли 17.500 миль и повидали евреев во многих советских городах. Люди, которые встречались нам на улицах, в синагогах, на пляжах, в домах, в поездах, принимали нашу Благую весть и несли ее дальше. Святой Дух поднял нас в этот путь, и Он водил нас. В то время мы встречали в России людей с Запада с той же, что и у нас, миссией. У них было множество других контактов, так что, по нашим оценкам, большой процент еврейского населения узнал о Божием плане.
Хочу отметить, что на сегодняшний день 1993 г. люди во всем мире продолжают подготавливать и собирать все необходимое для поддержки советских евреев на их пути в Израиль. Это требует той особой верности, о которой замечательно говорит Писание (Аввакум 2:2).
Все книги
