Летом 1952 года океанские лайнеры стояли на приколе из-за забастовки. Мы с семьей выехали из Сан-Франциско на шведском грузовом судне, направлявшемся в южные районы Тихого океана. Единственным пассажиром, кроме нас, был методист-миссионер с семьей. Через двадцать два дня плавания мы прибыли на Филиппинский архипелаг.
Нашим первым пристанищем в Маниле стал студенческий городок Библейского института Вефиль. Группа из Библейского института под руководством Флойда Хорста ждала нашего прибытия. Они арендовали для нашей новой церкви зал стоимостью сто пятнадцать долларов в месяц. Он находился на окраине города в восьми милях от центра Манилы. Район назывался Тондо, и это были наихудшие трущобы во всем городе — район проституток и гангстеров. Многие жители Манилы боялись там появляться, особенно по ночам.
Зал представлял собой здание старого овощного рынка, огороженного со всех четырех сторон железными прутьями. Рядом с этим зданием находилась канава со сточными водами. Вонь стояла такая, что наши прихожане часто сидели, зажав носы платками. Однажды прямо перед церковью я увидел две мертвые свиньи, покрытые мухами.
На первом собрании в старом и убогом здании овощного рынка присутствовали всего сорок человек. Из них двадцать пять были студентами Библейского института, а остальные гостями из других церквей. У меня не было ни одного помощника, на которого я мог бы рассчитывать. Такое положение было достаточно серьезным испытанием после огромной и преуспевающей церкви в Саут-Бенде. И все же я был доволен и верил, что мой труд был Божьим предназначением.
Почти сразу после нашего приезда меня пригласили в Багуйо. Этот город в северном Лусоне был своеобразными воротами в район, известный своими охотниками за головами. Американская миссионерка Элва Вандербут Сориа- но пригласила нас проповедовать первобытным племенам, среди которых она работала.
Мы с Луизой читали в манильских газетах предупреждения о том, что следует держаться подальше от водопадов и речек в горной провинции Лусон, потому что именно в это время охотники за головами были особенно активными. В морге военно-воздушной базы я видел останки двух офицеров, которые забрели в эти запретные горы. От них осталось лишь несколько кусков со следами зубов, а также колени и лодыжки. Каннибалы съели их без остатка. Может быть, теперь их головы висели где-нибудь у хижины в отдаленной деревушке. Что касается меня, то я мечтал принести Евангелие этим заблудшим душам.
Миссис Сориано была замечательной женщиной. На тот момент, когда я впервые увидел ее, она жила в Багуйо тринадцать лет без отпусков. Она работала в основном среди игоротов, одного из самых больших племен Лусона. Следует отметить, каким образом она добилась доверительного к себе отношения со стороны этих людей, которые обычно не доверяют посторонним людям.
Однажды молодой человек из племени игоротов попал в тюрьму за воровство. Когда пришло время отпустить его, городские власти не знали, что с ним делать. Начальник полиции, встретив Элву на улице, спросил ее, не хочет ли она взять на воспитание одного мальчишку-язычника. Она согласилась и таким образом, почти случайно, стала миссионеркой, чему и посвятила всю свою оставшуюся жизнь.
Элва привела мальчика к себе домой, вымыла его и дала ему первую в его жизни приличную одежду. Она вывела у него вшей и вылечила изъеденное болячками тело, научила правилам приличия и привела ко Христу. Он оказался очень способным мальчиком и все схватывал на лету. Очень скоро он стал нормальным и счастливым молодым человеком.
До его соплеменников далеко в горах дошли новости о том, что белая женщина взяла к себе на воспитание одного из их детей. Некоторые представители племени через густые заросли джунглей добрались до города, чтобы посмотреть, как с ним обращаются. Однажды миссис Сориа- но заметила за деревьями, окружавшими ее дом, наблюдающие за ней черные глаза. Она была окружена охотниками за головами.
Они вызвали к себе мальчика и спросили: “Что с тобой делает эта чужеземка? Она собирается съесть тебя?” Для многих из них она была первой белой женщиной, которую они увидели. Убедившись, что мальчик здоров и весел, они захотели узнать, почему женщина из другой страны полюбила их племя. Они пригласили ее к себе в деревню. Таким образом, ей предоставилась возможность рассказать этим людоедам о любящем небесном Отце, Который заботится обо всех нас. Вскоре под опеку миссис Сориано стало попадать все больше детей из этого племени. Она заслужила репутацию “горной мамы Лусона”.
В этом племени бытовал предрассудок, согласно которому один из родившейся двойни был ребенком дьявола. Люди этого племени считали, что нормальная женщина может дать жизнь только одному ребенку, поэтому другой принадлежит дьяволу. А поскольку никто не мог сказать, который из новорожденных был дьявольским отродьем, обычно обоих младенцев убивали или скармливали животным.
Миссис Сориано стала спасать близнецов и воспитывать их. Детей постарше она посылала в джунгли искать новорожденных младенцев. Каждый раз, когда она узнавала о таких детях, она либо выпрашивала их у родителей, либо грозилась доложить о них филиппинским властям, которые могли наказать за совершенное преступление. Эти примитивные люди, казалось, с большей радостью предпочитали отдавать своих детей, вместо того чтобы скармливать их животным. Двоих из спасенных таким образом детей она назвала Лестер и Луиза в честь моей жены и меня.
Когда люди этого племени лучше узнали миссис Сориано, они пригласили ее в свою деревню проповедовать это новое Евангелие любви. В результате многие приходили ко Христу, и среди охотников за головами постепенно появились группки верующих. Некоторых из молодых людей она послала в Библейские школы в разных районах Филиппин, чтобы подготовить их к евангелизационной работе.
У игоротов в горной провинции во всех областях жизни были очень сложные законы. У них имелись свои брачные, похоронные, военные и религиозные церемонии и ритуалы, а также определенный порядок празднования торжественных случаев.
Одна из самых важных церемоний проводилась в случае смерти воина. Если он погибал случайно или в битве, его тело немедленно приносили в его хижину. Там тело сажали в кресло смерти. Женщины и дети танцевали вокруг трупа и кричали ему, что отомстят за его смерть. Церемония проходила в его родной деревне, в то время как его вдова должна была находиться в соседней деревне и в одиночестве переживать свой траур.
Через несколько дней после смерти этого человека воины его племени одевались для исполнения танца войны. Из листьев растения бетель они делали специальный головной убор, а запястья и ноги оборачивали красными
листьями. Затем вокруг хижины умершего они исполняли медленный и замысловатый танец. Танцевать начинали за километр от дома, ударяя в тимпан челюстью от скелета человека.
Затем к дому умершего подходил колдун и исполнял ритуал, в который входило принесение жертвы — свиньи — в сопровождении молитвы богам войны. В молитве колдун просил дать воинам возможность отомстить убийце. После этого воины устраивали пиршество, поедая принесенную в жертву свинью.
После этого пиршества тело умершего клали на носилки, а руки привязывали к двум палкам, скрещенным на теле. Четверо мужчин несли тело к погребальной пещере, где труп укладывали в сидячем положении, придерживая голову палкой, прикрепленной к стене. Через несколько лет кости падали на землю, но череп оставался висеть на конце палки.
После погребения воины встречаются для еще одной ритуальной церемонии. В кругу воинов жрец отрезает голову живого цыпленка. Все наблюдают, как обезглавленная птица хлопает крыльями. Когда она падает, человек, на которого указывает ее кровоточащая шея, выбирается мстителем за убитого воина. С копьем в руках он начинает охоту за головой до тех пор, пока не завершит свою миссию. Таким образом, одна смерть влечет за собой другую. Междоусобица и кровная вражда между воинами племен продолжаются из поколения в поколение.
В течение многих и многих веков некоторые племена охотников за головами поедали человеческую плоть. Они верили, что этим демонстрируют свою силу и превосходство над врагом. В доказательство своей силы и удали воины хвалятся количеством человеческих черепов, висящих вокруг их хижин.
Охотники за головами не относятся к той же расе людей, что живут на равнинах и населяют города Филиппин.
Некоторые антропологи считают, что у них существует тесная связь с монголами, живущими на китайской территории. Другие полагают, что они связаны с малайской группой и даже с американскими индейцами. Когда бы Бог ни разделил людей на земле в Своих целях, в течение долгих столетий эти аборигены были изолированы от других людей и от других культур и цивилизаций. Это странные и необычные люди небольшого роста с мелкими, несколько обезьяньими чертами лица. Однако те, кто начинает учиться, часто проявляют творческие и интеллектуальные способности и таланты. Некоторые из них стали хорошими специалистами в цивилизованном мире.
Во времена Авраама игороты начали насаждать на гранитных скалах известные теперь по всему миру рисовые террасы. Эти зеленые террасы на горных склонах представляют собой удивительное зрелище, поражающее воображение.
Цивилизация медленно приходит к людям, которые на протяжении тысячелетий жили скрытно от всех в горах Лусона. И только иногда крытая железом крыша или портативное радио на батарейках напоминают о том, что на дворе двадцатый век. Даже армия императорской Японии не сумела подчинить их себе. Но для игоротов пробил Божий час.
Я не испытывал страха, когда наша маленькая партия отправилась в горную провинцию Лусон в Высоких Кордильерах. Я знал, что с нами Бог. Ко многим деревням игоротов до сих пор нет дорог. В этом районе горные склоны были особенно неровными и трудными для пешеходов. Густые и непроходимые джунгли были испещрены извилистыми реками и покрыты туманом, обволакивающим даже высокие горные вершины. Чтобы добраться до деревни, нам пришлось в течение долгих часов идти через джунгли, пересекать быстрые потоки и рисовые поля.
Наша евангелизационная команда из двадцати человек была почти как армия. Мы шли в горы и несли с собой продукты, печку и гамаки. В отдаленной деревушке мы заняли одну хижину и повесили простыню, чтобы отделить женскую половину от мужской. Те, у кого не было с собой гамаков, спали на земле.
Все племя сбежалось на собрание, которое проводили иностранцы на открытом воздухе перед небольшим строением. Вокруг были развешены фонари, и местные жители сидели на земле со скрещенными ногами.
Однажды вечером во время моей проповеди одна женщина из этого племени начала издавать странные звуки, пытаясь помешать собранию. Я поднял руку, посмотрел на нее и громким голосом потребовал: “Ты, сейчас же замолчи и больше не говори!” Тогда я не знал, что она была главной колдуньей этой деревни.
Когда переводчик повторил слова команды, на нас, казалось, снизошла сила Божья, и с женщиной случился ужасный приступ. Я снова обратился к ней: “Я велел тебе замолчать и успокоиться”.
Колдунья умолкла. С того самого дня она уже больше никогда не могла войти в контакт с дьяволом. Власть сатаны над ней была разрушена. На много последующих месяцев главной темой разговоров в племени стала Божья победа.
Мне было чрезвычайно радостно видеть, как несколько игоротов приняли Иисуса Христа своим Спасителем. После обращения они немедленно прекратили прежний образ жизни. Через Христа они стали мирными, дружелюбными и любящими людьми.
Было довольно интересно служить охотникам за головами, и мне это очень нравилось. Кстати, было весьма соблазнительно посвятить этим людям больше времени. В конце концов, многие думают, что именно в этом заключается призвание миссионеров. Именно эта тема больше всего привлекает внимание слушателей в разговорах о миссионерах в Штатах.
Но мое сердце принадлежало шумному и деловому городу Маниле, и все мои устремления были направлены туда. В городе сконцентрированы массы народа. Я знал, что силы тьмы так же яростно будут сопротивляться в цивилизованной и образованной языческой Маниле, как они сопротивляются в племени охотников за головами. Я должен был принести им весть об искуплении через Иисуса Христа.
Те первые полгода в Маниле были исключительно тяжелыми. В конце этого периода я стоял на прежней, нулевой отметке. Я думал, что смогу сделать там то же, что сделал в Саут-Бенде, но у меня ничего не получалось. У меня бывали новообращенные, но, когда я хотел помочь им возрасти в вере, они обязательно давали мне неверные адреса и, вероятно, вымышленные имена.
Было очевидно, что мы никогда не построим сильную и здоровую церковь с местными кадрами, если не найдем более подходящего места для церкви. Я начал искать участок земли в центре города, где можно было бы построить церковь, хотя своего прихода у меня еще не было. Я был уверен, что Бог послал меня основать большой евангелизационный центр. Он должен был стать самым главным зданием в Маниле даже на фоне правительственных зданий, и потому мне нужен был подходящий участок.
На углу Тафт-авеню и Исаак-Перал, на одном из главных перекрестков самой лучшей части города, находился пустой участок, на который во время войны попала бомба. По соседству с ним находилось правительственное здание, новый центр Y.M.C.A. (Ассоциация молодых христиан), здание Красного креста и прямо за углом Американское библейское общество. Благодаря преподобному Полу Пипкину и помощи со стороны друзей с родины мы собрали двадцать тысяч долларов для покупки этого великолепного участка.
Как раз накануне Дня благодарения я получил телеграмму из Австралии от евангелиста А. Вальдеса-младшего. В ней говорилось: “Если ты поддержишь мои собрания, я приеду в Манилу на общегородской крусейд и соберу все необходимые пожертвования”.
Я немедленно собрал всех членов моей церкви (которая состояла из меня и моей жены). Мы послали мистеру Валь- десу ответную телеграмму со словами: “Церковь на сто процентов твоя. Вышли деньги на рекламу крусейда”.
Было просто смешно говорить об общегородском крусейде в нашем убогом и безобразном помещении. Помолившись об этой ситуации, я отправился повидаться с менеджером ипподрома Сан-Лазарно. Он никогда ничего не слышал о религиозных богослужениях, которые можно было проводить на ипподроме.
Ну, разве не забавно проводить собрания там, где бегают лошади? — воскликнул он.
Нет, не забавно, — ответил я, — у вас есть стадион, и он нам нужен.
Но почему бы вам не найти какую-нибудь церковь?
С большим оптимизмом веры я заявил ему:
К нам придет столько людей, что ни одна церковь не сможет вместить их. Сюда придут тысячи, и они будут получать спасение и исцеление.
У него загорелись глаза.
Вы сказали, они будут получать исцеление?
Да, Бог будет исцелять их.
Послушайте, — сказал он, — у меня есть парализованный брат. Если вы дадите мне гарантию, что он получит исцеление, то можете использовать этот стадион бесплатно.
Не колеблясь ни минуты, я подверг испытанию свою веру:
Хорошо, я гарантирую вам это.
Позже он попросил меня заплатить пятидесяти уборщикам ипподрома. Это обошлось мне всего в триста долларов за день. Я заплатил за две недели.
Я быстро отпечатал рекламу собраний. Вместе с Флойдом Хорстом, еще одним миссионером, мы обошли ночью город и везде, где могли, развесили объявления о предстоящих собраниях. Мы поместили также объявление в большую газету “Манила Тайме”, которая распространялась по всем филиппинским островам.
На открытие крусейда собралось около тысячи двухсот человек. Они заполнили один сектор огромного стадиона. На следующий день народу стало больше, и каждый день это количество росло. С разных островов архипелага к нам приезжали десятки людей. Перед окончанием крусейда вся крытая часть стадиона заполнялась людьми до отказа. Мы не использовали только места на открытой трибуне.
За две недели около двадцати тысяч человек вышли вперед для покаяния. Однако многие люди выходили вперед по много раз за крусейд. Через молитвенную очередь прошли десять тысяч человек. После каждого служения далеко за полночь мы молились за больных и страдающих. Я заметил, что в молитвенной очереди день за днем стояли одни и те же люди.
Я чувствовал, что, несмотря на явно грандиозные собрания, мы ничего не добились. Я не был уверен, что эти люди понимали, что такое спасение. После окончания собраний и отъезда евангелиста я подумал, что, может быть, я опять окажусь в своей убогой церквушке без людей. Но Бог дал мне мудрость объявить, что желающие принять водное крещение должны встретиться в воскресенье в манильском заливе. Сотни людей подняли руки, выражая согласие креститься так же, как крестился Иисус в Иордане.
К моему удивлению, в тот воскресный день на берегу я увидел тысячи людей. Я говорил с толпой совершенно откровенно, отбивая охоту у тех, кто не был уверен в своем посвящении. Я хотел убедиться в том, что будут креститься только те, кто принял твердое решение следовать за Христом. “Вы должны жить чистой жизнью и заплатить цену, если примете крещение. Вам могут грозить неприятности в связи с этим. Вы должны быть уверены, что хотите этого”.
И все же в тот день триста пятьдесят девять человек приняли крещение погружением во имя Отца, Сына и Святого Духа. Так, в теплых водах Манильского залива, родилась наша церковь. Те, кто крестился, остались с нами. Я взволнованно наблюдал за тем, как они освящались в своей жизни и начали проявлять плоды святости. Дух проделал эту работу в них без моего давления. Я также заметил, что у людей, последовавших за Господом, начал подниматься уровень жизни, и Он стал давать им преуспевание. Среди них было много таких, кто впоследствии стали пасторами и евангелистами.
За первый год нашего служения в Маниле мы набрали в воскресную школу четыреста двадцать три человека. Нам было очень тесно в старом помещении, где даже был специальный класс для голых детей. К нам приходили от пятнадцати до двадцати детей, у которых не было одежды, поэтому мы уводили их в отдельный класс, чтобы не смешивать с остальными ребятами.
После покупки участка в центре Манилы я нашел ангар для самолетов В-52, которым владела компания “Пепси- Кола”. Этим ангаром никто не пользовался, и он стоил по крайней мере пятьдесят тысяч долларов, но “Пепси-Кола” продала его нашей церкви за десять тысяч. Чарлз Блэр в Денвере помог нам собрать необходимую сумму для покупки этого ангара, подписав на это дело некоторых наших друзей в США. Мы купили ангар без какой бы то ни было финансовой помощи от деноминаций. День за днем мы просто доверялись Богу в деле обеспечения.
Мы нашли строителя, который взялся поставить ангар, и архитектора, который спроектировал прекрасный фасад и интерьер с балконом. Из ангара получилось удивительно красивое здание с куполом, как у собора, возвышавшимся на сорок футов в высоту. Каждая сторона строения состояла из сорока футов стали и стекла. Для меня это церковное здание было самым впечатляющим сооружением во всей стране. Над церковью висела огромная вывеска: “Храм Вефиль, Христос есть ответ”. Наша церковь стала известной, как “Церковь Христос есть ответ”.
Но прежде чем мы закончили строительство и переехали в новое строение, мне пришлось пережить удивительное чудо Божьего освобождения. Это чудо стало ключом к духовному пробуждению, которое потрясло всю нацию и после которого Манила и Филиппины уже никогда больше не будут прежними.
Другие книги Лестера Самралла
